Линкольн Чайлд - Город вечной ночи [litres]

Впереди Своуп увидел специальный фургон, предназначенный для перевозки заключенных. Его задняя дверь открылась, и женщина-полицейский в гражданской одежде подхватила Своупа под локоть и подсадила на металлическую подножку. Помогая ему забираться в фургон, женщина сказала:

– Прежде чем мы уедем, не хочешь хорошенько посмотреть на своих последователей?

Своуп повернулся, чтобы бросить на них прощальный взгляд, и был потрясен увиденным. То, что минуту назад было мирным молитвенным собранием, вмиг превратилось в бедлам. Невзирая на полицейские мегафоны, многие из его последователей не разошлись, а превратились в мародеров. Собравшись вокруг груды ценностей, они вытаскивали из нее всякие вещи и рассовывали их по карманам, а копы, удивленные происходящим, кричали и прогоняли их. Несколько сотен или даже тысяча его последователей обступили мертвый костер, их было столько, что на какое-то время они смогли оттеснить полицию. Они лихорадочно выхватывали пачки денег, серебряные слитки, акции, ювелирные изделия, часы, туфли, другие вещи из той самой груды предметов тщеславия, ради сожжения которых они здесь собрались, а потом бросались со своей добычей в темноту деревьев, визжа от радости и торжества.

Гулкий звук выстрела медленно стихал, и наконец Пендергаст открыл глаза.

– Опа. Я промахнулся.

Озмиан не увидел соответствующей реакции в глазах агента.

– Дать вам еще десятиминутную фору или закончить все сейчас?

Он ждал ответа, но Пендергаст молчал.

– Ладно. Я человек спортивный. Но прошу вас, будьте чуточку умнее. Никаких вторых шансов больше не будет. – Озмиан посмотрел на часы. – У нас остался для охоты один час и тридцать пять минут. – Он показал стволом своего пистолета на «лес-баер», лежащий среди мусора. – Берите его, только двумя пальцами, и идите. Я постою здесь десять минут, чтобы дать вам еще одну фору.

Его добыча нагнулась и протянула руку к пистолету.

– Только без спешки. Не совершите ошибку, думая, что вам удастся выстрелить первым, потому что я прежде вышибу вам мозги.

Взяв пистолет двумя пальцами, Пендергаст засунул его за пояс.

Озмиан вытащил из кармана ключ и показал Пендергасту:

– Я использовал часть того времени, что вы провели на выступе, чтобы найти ключи от этих комнат в столе санитара.

Продолжая держать Пендергаста под прицелом, он отпер дверь и распахнул ее, потом выкинул ключ через окно в темную ночь.

– Ну вот, мы опять на равных. Ни у кого никаких преимуществ. А теперь – вперед. У вас десять минут.

Пендергаст молча вышел из комнаты. В дверях он повернулся и на мгновение встретился глазами с Озмианом. К удивлению Головореза, пораженческий вид его противника изменился; в его глазах появилось что-то еще хуже, какая-то разновидность экзистенциального отчаяния… или это у него воображение разыгралось?.. Через мгновение агент исчез.

Озмиан ждал, используя десятиминутный перерыв, чтобы сосредоточиться и прикинуть, куда может отправиться Пендергаст, какие шаги собирается предпринять. Он был уверен, что на сей раз его добыча не станет терять драгоценные десять минут форы, устраивая засаду в месте вероятного выхода охотника. Возможно, он устроит гонку по зданию, чтобы выйти на охотника с тыла? Или подготовит еще одну ловушку? Озмиан не знал, каким будет следующий шаг противника, – животные, ощущая приближение преследователя, начинают вести себя непредсказуемо. Не сомневался он в одном: Пендергаст попытается перевернуть игровую доску или изменить условия, и от этой мысли дрожь предвкушения прошла по его телу.

Пендергаст пробежал по коридору и спустился по лестнице, желая как можно больше увеличить расстояние между собой и Озмианом. Он бежал быстрее, чем мог идти по следу Озмиан, так что его главная задача заключалась в том, чтобы оставить длинный след и выиграть как можно больше времени. Из лестничного колодца он опять выбежал в темные коридоры, опять поднялся вверх по лестнице и снова спустился, вверх и вниз, с этажа на этаж, создавая для своего противника проблему в виде длинного хаотичного лабиринта следов.

На бегу он предпринимал невероятные усилия, чтобы подавить несвойственное ему чувство отчаяния. Хотя со вторым шансом предвидение его не обмануло, противник уже два раза сумел перехитрить его. И пусть даже его посетило психологическое прозрение, но как повернуть это к своей выгоде? Теперь он видел, в чем состояла главная его ошибка: он решил, будто сможет выиграть у Озмиана в игре по чужим правилам, что ему удастся обойти противника при помощи логики. Он играл в шахматы с гроссмейстером и, перейдя в миттельшпиль и понеся фатальные потери в фигурах, понял, что непременно проиграет.