Камилла Гребе - Оцепенение

Ягненок = Ракель .

Малин пялится на нее с открытым ртом.

Ханне продолжает:

– А что Юнас значит на иврите?

Малин качает головой. На лице у нее написаны восхищение и страх.

– Юнас происходит от Ионы, что означает «голубка». Это тоже библейское имя.

Голубка = Юнас.

– Боже мой, – шепчу я. – Ты же не говоришь, что…

– Так автор описывает отношения Ракель с сыном, несчастный случай и его… смерть ?

Шепот Малин едва различим.

– Голубя убил лев. Кто тогда лев? – спрашиваю я.

Ханне серьезно смотрит на меня. Улыбка пропала, глаза потемнели. Она пишет на бумаге:

Улле =

– Что будет, если немного поиграть буквами? Не дожидаясь ответа, она начинает писать:

Улле = Леу. – А Леу это…

– Лев , – завершаю я.

Ханне кивает и завершает цепочку

Улле = Леу = Лев .

Потом потягивается и осторожно откладывает ручку.

Малин поднимается и начинает ходить туда-сюда по комнате. Кулак правой руки ударяет о левую ладонь.

– Черт, – шипит она. – Черт. Почему мы раньше не догадались?

Мы с Ханне молчим.

– Прочитай последние строки, – прошу я Ханне.

Она тянется за листком и читает вслух:

– И как нам это понимать? – спрашиваю я.

Я летаю по темной пещере.

Наворачиваю круги в прохладном влажном воздухе. Сильные крылья несут меня вперед, но порой я сбиваюсь с пути и врезаюсь в стену. Тогда я ложусь на спинку и роняю голову набок. Отдыхаю, жду, пока мое птичье сердечко успокоится.

Разглядываю свое серое оперение. На крыльях и хвостике у меня черные метки, грудка – розового оттенка. Розовые лапки. Короткие и мощные.

Судя по всему, я голубь.

Columba palumbus.

Вяхирь.

Порой до меня доносятся обрывки человеческих голосов, проникающих в темную пещеру, как вода проникает сквозь трещины в скале.

Некоторые голоса я узнаю, даже понимаю, что они говорят.

Например, я слышал испуганный голос Ракель. Она сказала: « Что ты с ним сделал?» И потом: « Если хоть один волосок упадет с его головы, я… – И потом: – Позвоню в полицию, если ты сейчас же не уберешься из моего дома, понятно?»

Мужчина ответил что-то на сконском диалекте. Слов было не разобрать, но было слышно, что он очень-очень зол.

Голова тяжелая, я очень устал, но все равно задаюсь вопросом: она говорила с Улле? Он вернулся?

Но Голоса всегда затихают.

Истончаются, превращаются в пыль и осыпаются на мокрый пол пещеры.

Иногда загорается Свет.

Он яркий и резкий. От него больно глазам. Я жмурюсь, чтобы не ослепнуть. Свет хватает меня, сжимает, как отжимают мокрое полотенце. Клюв горит огнем.

Наконец я возвращаюсь обратно в Тело. Другое тело, с руками вместо крыльев.

Но это длится недолго. Я чувствую острую боль в ягодице, и секундой позже внутри разливается тепло.

И я снова падаю.

Падаю через пол, через землю, через скалу – в пещеру. Дрожу, нахохливаюсь, прячу клювик в перышках на груди.

В пещере неплохо.

Тут нет боли, нет голода, нет страха.

Тут все предсказуемо. Тут все подчиняется мерному ритму, какой бывает у волн или сердца. Через равные промежутки Темнота передает меня Свету, а тот передает меня Темноте.

До того, как…

До того, как…

Где-то над моей головой пещера меняет свой цвет. Черный уже не такой черный. Контуры становятся четче, воздух чище.

Это Свет, и он сильнее, чем прежде. Он светит все ярче и ярче, превращается в солнце и вырывает меня из темноты, как морковку из грядки.

Резкий свет причиняет мне острую боль.

Я чувствую руки, ноги, пальцы ног на чем-то мягком. Сердце я тоже чувствую, это не птичье сердце, а человеческое, и оно тяжело стучит в груди. Я чувствую тяжесть в голове и кровь в венах.

Есть и другие ощущения, неприятные: во рту у меня пересохло, язык прилип к гортани, в носу что-то торчит…

– Гаааа арггггг , – издает мое тело.

Эти животные звуки исходят от меня .

Я пробую увидеть Свет, несмотря на резь в глазах.

Надо мной с потолка свисает гигантский паук. Тело огромное, как у человека. Брюшко, голова и выступающие челюсти синие, а лапки длинные и черные.