Камилла Гребе - Оцепенение

И в довершение всего у меня нет денег.

Я поднимаю с земли бычок, отряхиваю от мокрых травинок, подношу к губам, достаю зажигалку, чиркаю железным колесиком, делаю две затяжки и тушу сигарету о траву.

Я придурок.

Знаю, что мне нужно затаиться. Но пойти мне некуда. Не могу же я спать на улице и питаться солнцем и морским воздухом, как хренов одуванчик.

Начинаю теребить браслет из бусинок на запястье. Переворачиваю бусинки, чтобы видно было буквы.

МАМА.

Я словно вижу ее перед собой. Волосы с проседью, тревога в карих глазах. Вечный золотой крест на шее. Бесконечное нытье о том, что я должен взять себя в руки и что все будет хорошо, как только я впущу Иисуса в свое сердце.

Интересно, где Иисус был в понедельник?

Так, просто любопытно.

Мне стоило бы позвонить мамаше, но я не отваживаюсь. Наверняка с ней копы тоже говорили. Только придурки так поступают: бегут плакаться к мамаше после того, как грабеж, драка или сделка пошли не так, как планировалось.

Поднимаюсь. Отряхиваю землю и траву с брюк, подхожу к кустам, расстегиваю ширинку и отливаю.

Даже член мерзнет. Он словно съежился и ныкается, как маленький напуганный зверек.

Может, вломиться в чей-нибудь летний домик?

Но в это время года это рискованно.

Застегиваю ширинку и смотрю на мотоцикл Игоря, спрятанный в кустах. Хромированная сталь и черный лак поблескивают на солнце между ветвями. Язык пламени словно горит на баке.

Застегиваю брюки одной рукой, другой открываю локацию в «Снэпчате».

Лиам дома. Александра у Жанетт. Ноет под ложечкой при мысли, как они поливают меня грязью. Как Александра рыдает, а Жанетт ее утешает.

Не плачь, милая. У нас с ним ничего не было. Просто чтобы ты знала. Он лузер.

Смотрю «Инстаграм» Жанетт.

Она выложила фото в бикини перед зеркалом в коридоре. На фото она выпячивает грудь, вытягивает губки бантиком и одной рукой проводит по длинным волосам.

В другой раз от такого снимка у меня бы встал, но не сегодня.

Триста девяносто идиотов поставили лайки.

У Жанетт две тысячи подписчиков в «Инстаграме». Она выкладывает не менее пяти фоток в день. Обычно в кофточке с вырезом или со своим щенком на коленях. Или с щенком, зажатым между грудями, как котлета в бургере между булками.

Вот что делает ее такой популярной.

Читаю сообщения. Один из приятелей Лиама выложил ссылку на «Твитч», где какой-то чувак обещал транслировать свое самоубийство в прямом эфире. Но ссылка не открывается. Собираюсь снова попробовать, как слышу шум приближающейся машины.

Делаю шаг в кусты, чтобы меня не заметили, и жду, что машина проедет мимо. Но вместо этого она останавливается в двадцати метрах от меня. Хлопок дверцы, потом еще один.

Слышу голоса, и эти голоса кажутся мне знакомыми.

– Где? – спрашивает один.

– Я откуда знаю? Но должно быть где-то здесь.

Сквозь листву вижу двух мужчин. Один невысокий, пухлый, в джинсах, висящих на бедрах. Он кажется мне смутно знакомым, как дальний родственник, которого встречаешь раз в году на Рождество.

Другой высокий, со сгорбленными плечами. Тонкие русые волосы свисают на лицо. Футболка болтается на впалой груди.

Сердце уходит в пятки. Мне кажется, я сейчас умру от страха.

Потому что второй чувак это Мальте, шестерка Игоря.

– Проверь! – командует Мальте и прикуривает.

– О’кей, – отвечает второй и что-то достает из кармана куртки.

Почему Мальте не в тюряге? И, что еще важнее, как они меня нашли, черт возьми?

Голова соображает медленно, но через секунду до меня доходит.

Мобильник.

Это, должно быть, хренов мобильник. Мне его дал Игорь. И наверняка начинил системами слежения.

Что этот псих установил на телефон? Это в его стиле – шпионить за подчиненными.

Дрожащими руками я вынимаю телефон, чтобы отключить, но он выскальзывает у меня из рук и шлепается на землю.

Я беззвучно матерюсь, опускаюсь на корточки и роюсь среди сухой листвы. Острые сучки царапают мне щеки, в нос ударяет запах мокрой земли и зелени.

Наконец я нащупываю кончиками пальцев теплый металл. Сжимаю телефон и ищу кнопку на боку, чтобы его отключить.

Проходит целая вечность, прежде чем экран темнеет.

Я сижу неподвижно. Смотрю на Мальте, который тихо разговаривает с другим чуваком на обочине.

Я боюсь пошевелиться от страха. Сижу и не дышу. Знаю, что если они меня найдут, то живого места на мне не оставят.

Или что еще хуже.

Думаю о том, что рассказывал Лиам. О чуваках, которые обманули Игоря. Которых он связал и утопил как котят.