Камилла Гребе - Оцепенение

– Это с самого начала было ясно, – комментирует Дайте. – Дай глянуть.

Он придвигает к себе ноутбуки читает письмо, поглаживая бороду.

– Черт побери , – бормочет Малин, и на секунду я вспоминаю наш импровизированный участок в бывшем продуктовом магазине в Урмберге, мороз, кусающий щеки, и поросший елями Урмберг.

Черт побери.

Любимое ругательство Андреаса. Неудивительно, что теперь, когда они живут вместе, Малин тоже им заразилась.

– Бедная Туула Ахонен, – продолжает Малин. – Несчастная женщина.

Перед глазами возникает мать Юханнеса, вся в слезах, покачивающаяся взад-вперед на пуфике в квартире в Юрдбру.

Мне бы тоже хотелось, чтобы это был кто-то другой.

Но такое случается редко.

А если и случается, то у Кого-то Другого тоже есть родители и друзья, ничего с этим не поделаешь.

Мы сидим в небольшой переговорной с видом на парк. Солнце почти село, в парке темно. Видно людей, выгуливающих собак, и компанию, устроившую пикник на большом красном покрывале.

Мы с Малин переглядываемся, но молчим. Дайте невозмутимо продолжает читать. Время от времени хмыкает, словно соглашаясь со словами судмедэксперта.

– Личность установлена благодаря зубной карте, – отмечает он. – ДНК-анализ будет готов через неделю, но, разумеется, только подтвердит информацию. Вскрытие закончено. Отчет о результатах вскрытия поступит завтра, но она пишет, что причину смерти установить не удалось.

Малин тяжело вздыхает.

– Но ведь он весь был искалечен! – восклицает она и обхватывает растущий живот.

Дайте снова хмыкает.

– Это да. Все кости сломаны. Но уже после смерти – post mortem . Она не нашла кровотечения в окружающих тканях. Значит, в момент травмы мужчина уже был мертв. Да уж, она любит изъясняться загадками.

– И отчего же он тогда умер? – вопрошает Малин.

Дайте хохочет, словно это особо удачная шутка.

– Думаешь, это написано в письме? Ну нет… Сегодня из судмедэкспертов информацию приходится вытягивать тисками. Они так боятся совершить ошибку, что порой мне кажется, легче было бы самим провести вскрытие, чем обращаться к ним за помощью.

Малин смотрит на меня и едва заметно приподнимает бровь.

– Читаю еще раз, – продолжает Дайте. – Написано, что травмы высокой степени тяжести были нанесены посмертно. Травмы высокой степени тяжести? Это что еще за хрень? Неужели нельзя выражаться человеческим языком?

– Может, он попал в автомобильную аварию, – гадает Малин. – Или лодочную. Или упал с большой высоты…

Она осекается, осознав, что только что сказала. Дайте опускает глаза в пол.

– Прости, – смотрит на меня Малин.

Я не отвечаю. Но мне их жаль. Они так стараются не говорить ничего, что может меня расстроить, напомнить мне о Наде.

Будто это имеет какое-то значение.

Будто я не думаю о ней каждую минуту.

– И что теперь? – спрашивает Малин.

– Ждем результатов вскрытия, ДНК-экспертизы и химического анализа, – вздыхает Дайте. – Криминалисты тоже еще не закончили. Не знаю, чем они там занимаются. Погоди! Они нашли остатки кожи под ногтями Ахонена. Возможно, он защищался.

– Бинго! – расплывается в улыбке Малин, словно дело уже раскрыто. Разумеется, иногда случаются чудеса, ДНК совпадает с одним из тех, что уже в базе, и остается только поехать и взять подозреваемого. Проще, чем заказать пиццу по телефону.

– Но они не уверены, что удастся извлечь профиль ДНК, – продолжает Дайте. – Тело долго пролежало в воде. Так что не радуйтесь раньше времени, милочка.

Поворачиваюсь к Дайте.

– Ты говорил, что Ахонен был связан с Игорем Ивановым. Стоит копнуть глубже?

Дайте кивает:

– Определенно стоит, но связь довольно слабая. Три года назад Ахонена взяли на хранении большой партии кокаина. Двести грамм. Явно не для собственного потребления, а для продажи. Наши ребята установили, что кокс он купил у Мальте Линдена, хотя прямых доказательств тому не было. Тем не менее, по нашим данным, Мальте Линден работает на Игоря Иванова. А Игорь Иванов заправляет торговлей наркотиками на юге Стокгольма. Поэтому каждый, кто торгует наркотиками или покупает их, каким-либо образом с ним связан. Но прокурору об этом лучше не упоминать, потому что, прежде чем мы успеем произнести «обыск», он стащит с нас портки и посадит на раскаленное железо.

Дайте снимает очки, снова вздыхает и протирает их краем рубашки.

– А Игорь Иванов и Мальте Линден? – спрашивает Малин. – Можно их найти, чтобы пообщаться?