Цю Сяолун - Шанхайский синдром

В заранее условленное время он набрал номер Юя.

– Как развиваются дела? – спросил он.

– Позитивно. Знаете, кто нам недавно звонил? Лично директор Яо Лянся, старая марксистка. Заявила, что центральная комиссия КПК по проверке дисциплины всемерно поддерживает нас.

– А секретарь парткома Ли что-нибудь сказал?

– Вчера он разговаривал по телефону с мэром. При разговоре присутствовал, кроме самого Ли, только начальник Чжао. Разумеется, обсуждение велось за закрытыми дверями. Не для простых смертных!

– Ли ни единого слова не скажет об этих переговорах. Есть ли известия из других источников?

Ван Фэн тоже связалась с нами; велела завтра читать первую полосу «Вэньхуэй дейли».

– Зачем?

– Сегодня суд над У! Разве вы не слышали, старший инспектор Чэнь?

– Что?! Нет, я ничего не слышал.

– Ничего себе! – удивился Юй. – Я думал, вам сразу же сообщили об этом.

– Вы будете в суде?

– Да, буду, но процесс будет закрытым. По распоряжению МОБ.

– Как вы ладите с «соседями»?

– Прекрасно. Серьезные ребята. Собирают все документы. – Помолчав, Юй продолжал: – Вот только они не перепроверили как следует некоторые улики и свидетелей.

– Что вы имеете в виду?

– Взять, например, товарища Яна, работника бензозаправочной станции. Я предложил вызвать его для опознания, а потом пригласить в суд как свидетеля. Но они ответили, что в этом не будет необходимости.

– Как по-вашему, каким будет исход дела?

– У понесет наказание. Тут нет никаких сомнений. Иначе не было бы смысла затевать такую шумиху, – заявил Юй. – Но процесс может затянуться на несколько дней.

– Смертная казнь?

– Наверняка с отсрочкой исполнения приговора, пока старик еще в больнице. Но не более того. Народ не позволит.

– Да, по-моему, такой исход наиболее вероятен, – согласился Чэнь. – Что еще говорила Ван?

– Просила передать вам ее поздравления. Кстати, вам еще привет от Старого Охотника – от старого большевика. Именно так он и выразился: «старый большевик». Я уже много лет не слышал, чтобы он так себя называл.

– А он и есть самый настоящий старый большевик. Передайте ему, что я приглашаю его в чайную на озере. Я многим ему обязан.

– Насчет этого не беспокойтесь. Он сам собирается вас угостить. Старик не знает, что делать со своим жалованьем советника.

– Он заслужил такую прибавку – за тридцать-то лет беспорочной службы, – сказал Чэнь, – не говоря уже о его огромном вкладе в последнее дело.

– А Пэйцинь обещает снова устроить пир. Еще лучше прежнего, это я вам обещаю. Мы только что раздобыли юньнаньский окорок. Настоящий! – Должно быть, следователь Юй уже давно так не радовался завершению дела. От волнения он перескакивал с одной темы на другую: – Какая жалость. Вы пропускаете все самое интересное!

– Да, вы правы, – согласился Чэнь. – Но я так занят на съезде… Почти забыл, что возглавляю расследование.

Повесив трубку, он поспешил назад, в отель. Сегодня утром ему предстояло выступить с докладом, а после обеда участвовать в пленарном заседании. На вечернем общем заседании с важной заключительной речью собирался выступить сам министр Вэнь. Вскоре Чэнь всецело погрузился в работу съезда.

Во время обеденного перерыва он собрался было снова позвонить, чтобы поподробнее узнать о судебном процессе, но в фойе его перехватил начальник пекинского управления полиции Фу и проговорил с ним целых полчаса. Затем к ним присоединился начальник управления из другой провинции. И за ужином у Чэня не было ни единой свободной минутки: он должен был выпить за здоровье всех делегатов без исключения, обойти столик за столиком. После ужина его разыскал министр Вэнь. Чэню показалось, что министр питает к нему особое расположение. Наконец, после долгих речей, уже в десятом часу вечера, Чэнь украдкой вышел из отеля и направился в другой телефон-автомат на улице Хуанпулу. Юя дома не оказалось.

Чэнь позвонил Лу Иностранцу. Оказывается, Ван Фэн связывалась с ним.

– Она так рада за тебя, – сказал Лу. – Уж я-то понял. Даже по голосу можно догадаться. Очень славная девушка, очень!

– Да, – ответил Чэнь.

Когда Чэнь вернулся к себе в номер, горничная уже приготовила все для ночи. Постель была расстелена, окно закрыто, шторы полузадернуты. На прикроватном столике лежала пачка «Мальборо». В холодильничке Чэнь увидел несколько бутылок «Будвайзера» – импортная роскошь, призванная подчеркнуть его высокий статус. Все говорило о том, что он – «ценный кадр».