Саманта Даунинг - Моя дорогая жена [litres]

В конце концов я все же возвращаюсь в дом и включаю телевизор.

И вижу себя. Смотрящего на себя.

Мой портрет во весь экран, а внизу – мое имя вместе с комментарием:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ.

Хоть я этого и ожидал, но все равно падаю на колени.

Как быстро! Вся моя жизнь разрушилась меньше, чем за неделю. Случись такое с кем-то другим, я бы не поверил, что такое возможно.

Голос Джоша заставляет меня поднять глаза. Он говорит, всегда говорит. Но сегодня он – не репортер. Поскольку мы общались с ним в «первом уличном баре», Джош сегодня – интервьюируемый. Он сегодня – звезда.

Большая часть того, что он говорит, – ложь. Я подсел к нему. Стал расспрашивать о деле лже-Оуэна. Я умолял его назвать мне имена его источников. О том, что он напился, обозвал Клэр Веллингтон сукой и сетовал на то, что не может разгласить полученную им от них информацию, Джош умалчивает.

– Я понимаю, почему полиция называет этого человека подозреваемым. Возможно, он действительно – только подозреваемый. А я могу вам описать только то, что я чувствовал. Вам наверняка знакомо ощущение, которое появляется внутри тебя, когда что-то не так. Как будто легкая тревога пронзает ваше сознание, побуждая уйти, убежать, избавиться от другого человека. Именно такое чувство вызвал у меня этот парень .

От его слов у зрителей вполне могут побежать по коже мурашки. Я тоже их чувствую на своем теле. Хотя при нашей встрече сам репортер был не в том состоянии, чтобы что-то чувствовать.

Мне хочется вставить батарейку обратно в свой старый телефон. Посмотреть, не посылали ли мне дети сообщений, беспокоятся ли они, верят ли в то, что обо мне говорят. И заодно проверить, сколько раз мне пытались дозвониться полицейские.

Но я один, в прекрасном доме Кеконы, и поговорить мне не с кем. Пока не звонит мой новый мобильник. Энди.

Я принимаю вызов, но не произношу ни слова. Энди уже говорит:

– Эти убийства страшно расстроили Тристу. Я даже рад, что она не видит, сколько женщин было убито на самом деле.

Будь Триста жива, она бы узнала, что не Оуэн убил этих женщин. И у нее не было бы причины себя убивать. Но я об этом не заикаюсь.

– Я помню, – говорю я. – Она говорила мне об этом в клубе.

– Но ты же не делал этого.

– Я не убивал этих женщин.

Это правда. Я убил только Холли, но ее не нашли.

– Если я узнаю обратное…

– Ты позвонишь в полицию. И сдашь меня.

– Я собирался сказать, что покончу с собой.

Я делаю глубокий вдох:

– Договорились.

– Я вошел в этот планшет. Можешь мне сказать, где ты находишься?

– Для твоего же блага тебе…

– Лучше не знать, – говорит Энди. – Понимаю.

Мы встречаемся не на стоянке у «Золотого вока», а на другой парковке. Вся моя маскировка – бейсбольная кепка, да солнцезащитные очки. И я не брился два дня. Это немного, но меня никто не ищет во внедорожнике Кеконы. И выезжаю я из Хидден-Оукса через задние ворота, где нет охраны.

Уже стемнело. Я ни за что бы не покинул свое убежище днем. А, кроме того, я не хочу, чтобы Энди видел машину или ее номерной знак. Поэтому я паркуюсь в двух кварталах от места нашей встречи и иду туда пешком. Энди стоит у своего пикапа с планшетом Миллисент в руке. Других машин на парковке нет. Она принадлежит магазину автомобильных запчастей.

Энди стоит более прямо, чем в предыдущую нашу встречу. С поднятым подбородком.

– Весь чертов округ тебя разыскивает, – говорит он мне вместо приветствия.

– Да, надо думать.

Энди поворачивается и кладет планшет на капот, придерживая рукой.

– Если ты мне скажешь, что у тебя ничего не получилось, я перестану верить, что ты – гений, – говорю я.

– У меня всегда получается. Но я не знаю, насколько это тебе пригодится, – Энди прокручивает экран. – Новый код. Шесть-три-семь-четыре. Теперь новости. Сначала плохие. Похоже, Миллисент поняла, что ты забрал ее планшет. Потому что она стерла все в облаке.

– Не сомневаюсь.

– Но есть и хорошие новости. Часть информации она хранила на жестком диске. И удалить ее она не смогла.

Энди показывает мне несколько фотографий – дети, дома, список покупок.

Я качаю головой. Это все слишком мирское, чтобы быть полезным.

– Она любит игры, – говорит Энди и открывает несколько игр «Матч 3» и пару кроссвордов.

Моя надежда улетает, как сорванный ветром листок. Да и что я ожидал найти в этом планшете? Миллисент никогда не была настолько глупой.

– Я также нашел несколько рецептов, – продолжает Энди, высвечивая несколько pdf-файлов.