Андрей Ильин - Семьдесят пять шагов к смерти

Вениамин наклонился, так что грива коснулась пола, отвесил глубокий поклон, да не удержался на ногах, раскатился и рухнул на пол.

Сел, глянул на Игоря трезво. Как будто не пил вовсе.

— Ей я жизнью своей обязан. Творчеством своим. Всем обязан! Икона она моя, на которую только молиться… Иди, Игорь, ступай. Не хочу, чтобы ты меня таким видел! Я теперь с ней говорить стану. А после… после напьюсь до зеленых чертиков, потому что больно вот здесь, — ткнул он себя пальцем в сердце. — Потому без нее мне свет не мил. Ты после приходи, когда я вернусь. Тогда веселиться будем, песни петь, бешбармак кушать. Жить будем! После. Всё после. Не теперь…

Эпизод тридцать шестой. Три месяца и двадцать дней до происшествия

— Здравствуй, Мария. У тебя прекрасный вид. Если, конечно, не считать этого… недоразумения. Но синяки иногда украшают…

— Мужчин, — перебила его Мария.

— И мужественных женщин.

Миша был обаятелен и весел. Искусственно. Он не хотел нагнетать. Все и так было не слишком радостно. Он вообще не знал, как к делу приступить. Женщину, подругу о больном расспрашивать — это тебе не «языка» по-горячему потрошить. Там всё ясно. А здесь…

— О-о, что это у вас? Фирменный цыпленок? Положите, положите изголодавшемуся путнику пару порций…

Михаил ел цыпленка, улыбался и рассказывал какие-то армейские байки…

— Мы однажды на учениях весь сухпай подмели до крошки. А голод — не тетка. Решили продуктами по-партизански разжиться.

— Это как? — заинтересованно спросил Игорь, подыгрывая приятелю.

— Это значит, не спрашивая хозяев, чего-нибудь умыкнуть с огорода или из амбара… Крадучись, незамеченными пробрались в деревню, — это мы умеем, сунулись в ближайший двор. А там курятник с курами. Вот, думаем, сейчас раздобудем десяток яиц на глазунью — чай не обеднеют хозяева. А нет, так и курочку прихватим. Потому что народ и армия едины и, значит, тот народ должен кормить своих бойцов, чтобы не кормить чужих. Так нас учили на политзанятиях. Зашли. Точно — сидят куры на насестах. Штук сорок, а может, и все пятьдесят. Крепкие, видно, хозяева. Мы пошарили по укромным местам, тут и яйца нашлись. Собрались уже уходить — и на тебе — хозяин дома, старичок лет под девяносто, надумал на двор по какой-то своей надобности выйти. Встал на крыльце, а тут как раз мы. Увидел, как закричит: «А ну стой, окаянные!» Обратно в сени занырнул и шустро так берданку вытащил. Ну и припустили мы. Через плетень перепрыгнули и ходу. А он сзади орет, грозит, пальнул два раза! Бежим, а сами хохочем — никаких сил нет. Потому что — картинка! Десяток вооруженных до зубов, обвешанных автоматами и гранатами спецназовцев скачут зайцами по полю от какого-то деда с допотопной берданкой. Просто как пацаны. Мы потом полдня веселились…

— Да, действительно, дед разогнал чуть не полвзвода спецназа… — рассмеялся Игорь.

А Мария нет — даже не улыбнулась…

— Отличный цыпленок. Все-таки умеешь ты, Машка, из ничего конфетку слепить, — похвалил Миша. — Повезло тебе, Игорь, с хозяйкой. Дай-ка еще кусочек.

Мария положила на тарелку еще один окорочок. Посмотрела. Сказала:

— Хватит клоуна из себя изображать. Спрашивай, чего хотел.

— Что спрашивать? — изобразил удивление Михаил.

— То, зачем пришел. Что я, не понимаю?..

Михаил отложил в сторону недоеденную ножку.

— Ну, Маш, цыпленок точно классный. Без дураков. А все остальное… Да, пришел узнать… Спросить… Про этих, про хулиганов.

— Так спрашивай.

Михаил и Игорь переглянулись.

— Сколько их было?

— Трое. Двое меня за руки держали и волокли, один рот зажимал.

Игорь дернулся от таких подробностей.

— Описать их можешь?

— Не очень. Мне как-то не до того было, чтобы их запоминать. Одного только разглядела. Того, который меня ударил. Высокий, жилистый, и лицо скуластое, грубое. Как-будто из деревяшки вырубленное. И глаза…

— Что «глаза»?

— Мне кажется, что они слегка косили.

— Узнать, если что, сможешь?

— Этого да. Других — вряд ли.

— А когда они тебе грозили, то кричали, злились или, может быть, матом ругались?

— Нет, — покачала головой Мария. — Не ругались. Они очень спокойно говорили. Сказали, что покалечат меня так, что я поверила… — У Марии на глазах выступили слезы. — Никакие это были не хулиганы. Он и ударил только раз, чтобы показать… Миша, я боюсь.

— Ну что ты, Маша. Ты находишься под защитой спецназа, — бодро отрапортовал Михаил. — И Игорь рядом. Но все же лучше на улицу пока одна не выходи. Ты посиди тут, отдохни, а мы разберемся. Можно еще заявление в полицию написать. Пусть они тоже поищут. Получают же они за что-то зарплату! Напишешь?