Илона Волынская - Смерть и побрякушки

Напряжение последних дней сплавилось в гибкий клинок леденящей злобы. Нет уж, пора брать инициативу в свои руки! Марина выдернула руку из цепких пальцев, подхватила свою сумку и шагнула на кухню. Сейчас незваный визитер получит долгую и оч-чень обстоятельную беседу!

Рывком вздернув сумку, она водрузила ее на стул, на мгновение заколебалась — вытаскивать бутылку все таки неловко — потом отмахнулась. Какого лешего, вперся без приглашения и еще смущает женщину в ее собственном доме. Марина решительно поставила текилу на стол и принялась вытряхивать из сумки пакеты кефира, гречку и прочую дребедень. И все это время в затылок ей упирался неодобрительный взгляд незнакомца.

Не одобряем, значит? Спиртное не одобряем, кефир тоже? А чай? Повернувшись к плите, Марина схватила чайник и молча сунула его в руки полночному гостю. Так же молча ткнула пальцем в сторону крана. На лице мужчины мелькнуло выражение легкой растерянности, но спорить он не стал, пожав плечами, принялся наполнять чайник водой.

Страх пропал совершенно. Ни Сашку, ни ее этот человек убивать не собирался. Ну где вы видели убийцу, сперва укачивающего ребенка, а потом шепотом устраивающего его тетке скандальчик? А вот как гад посмел устраивать ей скандал в ее собственном доме! Со злобным весельем Марина уставилась на нежданного визитера.

Интересный мужик, но противный. Тощий, длинный, эдакая помесь сыромятного хлыста с леопардом. Пакость! Даже очки и высокий лоб с залысинами не добавляют ему интеллигентности. Марина закинула курицу в морозилку, уселась за стол и с любопытством глядя на гостя, поинтересовалась:

— Мафия или спецслужбы?

Мужчина брезгливо передернул плечами:

— Почему собственно вы решили… Я просто частное лицо…

— Ага, гуляли себе по городу ночью, видите, дом стоит, дай, думаю, поднимусь именно на пятый этаж. А там четыре квартиры, дай думаю, зайду в одну. А там ребенок, дай думаю, укачаю…

— Ребенок был совершенно один!

— Ну почему же один, я была уверена, что какое-нибудь частное лицо забежит, утешит, успокоит…

— Сперва вы его бросили, а теперь еще пытаетесь острить!

— Если вам не нравится как я веду себя на своей собственной кухне, какого вы сюда вперлись?

— Я приехал за ребенком!

— Все ясно, не мафия и не спецслужбы, а ближайшая психушка. Санитары уже еду или лучше им позвонить?

— Вы дадите мне хоть слово сказать?

— Да вы все время трепитесь, и ничего дельного я пока не услышала!

Глаза за стеклами элегантных очков стали такими острыми и колючими, что Марина поняла: если раньше он ее убивать не собирался, то теперь такая мысль у него появилась. Она резко поднялась, налила чаю и поставила чашку перед ним так, как ставила бы чашку с крысиным ядом. Кажется, их смертоубийственные чувства были взаимны.

— Хорошо, вернемся к вопросу первому и главному — кто вы такой?

Мужчина на мгновение прикрыл глаза, потянул носом воздух, кажется, мысленно считал до десяти, и наконец соизволил сообщить:

— Меня зовут Валуев, Кирилл Валуев.

Марина странно глянула на него. Сегодня она уже слышала, как представляется человек, убежденный, что знакомство с ним если не счастье, то хотя бы честь. Нотариальная Алла и полночный гость — слишком много самоуверенных наглецов на одну замученную комплексами журналистку.

— Замечательно! Уверена, многоуважаемый господин Кирилл Валуев, ваше имя широко известно. Просто каждая собака знает. Но я-то не собака. Придется вам еще что-нибудь о себе рассказать.

Мужика перекосило, но решив не связываться со стервозной бабой, сообщил:

— Я друг Павла Севастьянова. Недавно я получил от него письмо. Как теперь понимаю, предсмертное, — Кирилл вдруг коротко, с испугом и затаенным ожиданием, заглянул Марине в лицо. Словно бы надеялся, до последней минуты надеялся, что сейчас женщина удивиться и скажет что-нибудь вроде: «Какая смерть? Пашка жив-здоров!» Несколько секунд Кирилл всматривался в Марину, а потом снова отдалился, плотно замкнулся в себе. Сухо-официально продолжил:

— В письме Павел просит меня позаботиться о его сыне. Вот я и приехал.

— Заботиться? Письмо покажите, пожалуйста, — Марина требовательно протянула ладонь. И увидев как гневно вскинулся ее гость, добавила, — Кирилл, нам будет легче разговаривать, если вы вспомните, что не я пришла к вам, а вы — ко мне.

Окинув Марину ничего не выражающим взглядом, Кирилл поднялся и молча вышел в коридор. Через минуту вернулся, держа в руке обычный белый конверт.