Джейн Харпер - Силы природы

– Итак. Брианна Маккензи и Бетани Маккензи, – вслух зачитала Кармен с его телефона. – Брианна же помощница Элис? – Она потыкала в свой экран. – Да, точно. Боже, она выглядит как из рекламы витаминов.

Она протянула телефон, и Фальк взглянул на фотографию широко улыбающейся девушки лет двадцати пяти. Он сразу понял, что имела в виду Кармен. Даже в невыгодном офисном освещении Брианна вся светилась здоровьем, как человек, который бегает по утрам, интенсивно занимается йогой и каждое воскресенье с религиозным пылом наносит маску на свои забранные в хвост блестящие темные волосы.

Кармен отвела телефон и ткнула в него.

– А о второй ничего. Бетани. Думаешь, сестры?

– Наверное.

Возможно, даже близнецы, подумал Фальк. Брианна и Бетани. Бри и Бет. Он перекатил имена на языке. На слух они дополняли друг друга.

– Можно выяснить, кто она такая, – сказала Кармен. – Далее, Лорен Шо.

– Мы же о ней уже слышали? – спросил Фальк. – Кто-то вроде менеджера среднего звена?

– Да, она… Боже, точно, заведующая по стратегическому планированию, – Кармен снова показала ему телефон. – Что бы это ни значило.

Как бы там ни было, худое лицо Лорен не выдавало секретов своей обладательницы. Сложно было определить ее возраст, но Фальк решил, что ей от сорока пяти до пятидесяти. У нее были относительно темно-русые волосы, светло-серые глаза, смотревшие прямо в камеру, и нейтральное выражение лица, как в паспорте.

Кармен вернулась к списку имен.

– Хм.

– Что такое?

– Здесь сказано, с ними была Джилл Бейли.

– Правда? – Фальк не сводил глаз с дороги, но сгусток беспокойства, поселившийся у него в груди вчера вечером, вырос и запульсировал.

Кармен не стала искать фото Джилл. Им обоим знакомы были тяжелые черты председательницы правления. В этом году ей исполнялось пятьдесят, и ни дорогая одежда, ни стрижка не делали ее ни на день моложе.

– Джилл Бейли, – протянула Кармен, прокручивая сообщение сержанта. Ее большой палец застыл. – Черт. А в мужской группе был ее брат.

– Точно?

– Да, Дэниел Бейли, генеральный директор. Черным по белому написано.

– Мне это совсем не нравится, – сказал Фальк.

– Да мне ничего из этого не нравится.

Кармен легонько застучала ногтями по телефону, размышляя.

– Хорошо. Мы слишком мало знаем, чтобы делать какие-то выводы, – наконец сказала она. – Мы не знаем контекста того голосового сообщения. Как ни посмотри – реалистически, статистически, – Элис Рассел, скорее всего, случайно сбилась с тропы и заблудилась.

– Да, скорее всего, – отозвался Фальк. Он подумал, что ни у одного из них в голосе не слышалось убежденности.

Они ехали все дальше, мимо проносились сельские пейзажи, и радио постепенно переставало ловить. Немного повозившись с переключателем, Кармен нашла кое-как слышную сквозь помехи волну. Они смогли разобрать обрывки новостей. Путешественницу из Мельбурна все еще не нашли. Дорога плавно повернула на север, и внезапно на горизонте показалась горная гряда Гираланг.

– Ты когда-нибудь здесь бывала? – спросил Фальк, и Кармен покачала головой:

– Нет. А ты?

– Нет.

В этих местах он не бывал, но его детство прошло в похожих. В уединенном краю, где деревья густо росли на земле, которая не любила ничего и никого отпускать.

– Меня напрягает здешняя история, – продолжила Кармен. – Знаю, это глупо, но… – она пожала плечами.

– Что в итоге случилось с Мартином Коваком? – спросил Фальк. – Он еще сидит?

– Не знаю точно. – Кармен снова застучала по экрану. – Нет. Он мертв. Погиб в тюрьме три года назад в возрасте шестидесяти двух. Вообще-то теперь я припоминаю. Тут сказано, что он подрался с сокамерником, ударился головой об пол и больше не поднялся. Сложно ему сочувствовать.

Фальк был согласен. Первой погибшей была учительница на стажировке из Мельбурна двадцати с небольшим лет – она поехала в горы на выходные подышать свежим воздухом. Ее нашла группа отдыхающих через несколько дней, когда было слишком поздно. На ее шортах была сорвана молния, рюкзак с походным снаряжением пропал. Она была босиком, с затянутыми на шее шнурками.

Потребовались тела еще двух женщин и пропажа третьей, чтобы через три года в связи с убийствами впервые всплыло имя сезонного рабочего Мартина Ковака. К тому времени уже был нанесен непоправимый вред. Над безмятежными горами Гираланг надолго нависла длинная тень, и поколение Фалька выросло с привычкой содрогаться при упоминании этого места.