Максим Шаттам - Зов пустоты

Но после проверки Марк Таллек сообщил, что в районе, где жил Брак, не работало ни одной подобной системы.

Лудивина не получила разрешения на анализ всех образцов ДНК, собранных на месте преступления, но кое-чего ей все же удалось добиться: телефон вдовы поставили на прослушку. Национальная платформа перехвата данных в судебных целях занималась централизацией всех запросов на прослушивание, а затем выступала в качестве посредника между телефонными операторами и следователями. В полиции и жандармерии НППД чаще всего вызывала насмешку – но порой и тревогу. С момента создания платформы в ней то и дело возникали сбои, но всех беспокоило даже не это: многие недоумевали, почему прослушиванием телефонных разговоров граждан Франции не руководит и не занимается непосредственно судебная администрация? Почему в центре всей системы прослушивания стоит частная компания «Талес», один из крупнейших в стране поставщиков оружия?

К счастью, на этот раз система сработала как надо: чтобы прослушивать звонки и перехватывать эсэмэс в реальном времени, с компьютера, достаточно было подключиться к системе по полицейскому удостоверению. Правда, Лудивине быстро пришлось признать, что прослушка ничего им не даст. Малика Брак много говорила по телефону со своей семьей. Она не понимала, почему Лоран умер. Кроме того, она звонила нескольким мужчинам из своего квартала, задавала вопросы, просила, чтобы они помогли ей во всем разобраться, но никто не знал, что ей сказать, кроме того, что такова была воля Аллаха и что эту волю следует уважать. Большинство собеседников Малики посещали мечеть, в которую ходил Лоран Брак, – особо ничем не примечательное место. И Брак, и его жена явно были очень религиозны, и ничто не указывало на их связь с оборотом наркотиков.

Полицейские легко восстановили все перемещения Малики в день, когда был обнаружен труп, и решили, что она никак не связана со смертью мужа.

В среду пришел полный отчет о вскрытии. Анализ на содержание наркотических веществ отрицательный, в организме – никаких следов наркотиков. Зато выводы, касающиеся непосредственно тела, представляли куда больший интерес. Явные следы пут на запястьях и щиколотках, обширные кровоподтеки на этих же участках тела не оставляли никаких сомнений: жертву связали еще при жизни. Смерть наступила днем или даже поздним утром.

Труп обнаружили в одиннадцать вечера, после того как по нему проехал поезд: значит, его где-то довольно долго держали. Машинисты других поездов, шедших по тому же маршруту в течение дня и вечером, не видели возле путей никого и ничего подозрительного. Но что убийца – или убийцы – все это время делали с трупом? Почему сразу же не избавились от него? К тому же и само место, где оставили труп, было необычным. Лудивина чувствовала, что эти детали очень важны.

В отчете о вскрытии также говорилось, что на ногти жертвы были наклеены фрагменты чужих ногтей, возможно принадлежавших нескольким людям, поскольку все они выглядели совершенно по-разному, имели разную длину, а некоторые вдобавок были покрыты лаком. Лудивина обвела эти слова красным и подписала рядом крупными буквами: «ДНК?» – хотя и сомневалась, что по столь небольшим фрагментам, к тому же, возможно, отмытым, можно составить хоть чей-то генетический профиль.

Помимо этого, судмедэксперт обнаружил на голове у трупа несколько отрезанных прядей. Простого сравнения под микроскопом оказалось достаточно для того, чтобы, подтвердить: эти волосы не принадлежали жертве. Волосы были разного типа, но схожих оттенков. Судмедэксперт выявил не менее шести разных типов волос, полученных от шести разных людей, но ни единой волосяной луковицы, а без них об анализе ДНК не могло быть и речи.

Труп разлетелся на куски, когда по нему проехал поезд, однако некоторые фрагменты почти не сдвинулись с места, а их чистота и сильный запах хлорки заставляли предположить, что перед тем, как оставить труп на рельсах, его полностью продезинфицировали.

Смерть наступила от асфиксии в результате удушения при помощи нескольких тонких и длинных предметов, которые затягивали так сильно, что они глубоко, до крови, врезались в кожу. Судмедэксперт упомянул «нечто напоминающее зажимной хомут»: хомутов, судя по всему, было три, их расположили вплотную друг к другу, а позднее разрезали инструментом, напоминающим ножницы. Все это удалось понять по следам на теле.

Конец отчета о вскрытии.

Снимки фрагментов трупа, сделанные на месте преступления. Грамотно распределенные пятна чернил на белой бумаге, небольшая стопка, скрепленная за уголок. Лудивина видела кровь на коже. Движения и эмоции. Растерянность… смятение… ужас… Но еще и другое: возбуждение. Контроль. Выброс адреналина. Превосходство. Эмоциональную разрядку. Структуру. Навязчивую идею.