Клэр Макфолл - Последний свидетель

– Эмма!

Она даже не вздрогнула, когда я назвала ее имя. Я еще несколько секунд постояла на месте, ожидая, надеясь, прежде чем наконец смирилась с тем фактом, что подруга сама не придет, а я не могу ее бросить.

– Черт возьми! – прошипела я себе под нос. Бросила дрова на землю и наполовину пошла, наполовину побежала по песку.

– Эмма! – повторила я, когда приблизилась к ней. Схватила ее за руку, плотно стиснув ткань кардигана. – Ну же, я хочу вернуться к Дуги. – Ничего. – Эмма!

Все еще пытаясь проглотить панику, я почувствовала, что ситуация быстро выходит из-под контроля. Я сделала еще три шага, пока не оказалась перед Эммой, прямо в поле ее зрения. Она продолжала смотреть перед собой, будто сквозь меня. Мой живот скрутило. Я надеялась, что ей становится лучше, что она медленно возвращается, но Эмма никогда не была так далеко от меня, как в эту секунду.

Она открыла рот:

– Я же сказала, мы не уйдем отсюда.

Мои губы сложились в беззвучное «О», но я быстро взяла себя в руки.

– Уйдем! Эмма, давай! – Положив обе руки ей на плечи, я начала толкать ее назад. Она не сопротивлялась, но по-прежнему отказывалась двигаться самостоятельно. Постепенно я дотолкала ее до брошенных веток. Теперь придется заняться ими; в конце концов, вся эта вылазка случилась ради добычи дров для костра. – Не двигайся, – предупредила я, отпустив Эмму.

Она моргнула, посмотрела на меня, прямо на меня в этот раз. Выражение ее лица не дало мне согнуться за ветками.

– Оно здесь, – сказала Эмма.

Любые сомнения по поводу того, верю ли я в ее истории, верю ли в «призрак», рассеялись, когда ее слова погрузили меня в полный ступор. Мой мозг застыл; легкие так сжались, что я не могла дышать. Я перестала дрожать просто потому, что мышцы отказывались двигаться. Паника и страх парализовали меня. Я даже не могла удивиться, почему Эмма не выглядит напуганной. Она казалась… умиротворенной. Спокойной.

Но потом все изменилось.

Эмма посмотрела вверх, в небо прямо над моей головой. В одно мгновение ее глаза расширились, а рот раскрылся в ужасающей пародии на кричащую маску.

Я запрокинула голову, обыскивая чернильные небеса, чтобы выяснить, что ее так напугало. Ничего не было видно, но затем Эмма начала кричать.

Звук продолжался, и продолжался, и продолжался. Дольше, чем у Эммы хватило бы дыхания, и я поняла, что кричит не она, больше нет. Это было существо. Оно орало на нас.

И тогда я его увидела.

Черное на черном, вот чем оно было. Ни лица, ни формы, только пятно более глубокого, темного, более зловещего оттенка, чем мутные облака позади. Ворон на углях. Мои глаза едва улавливали очертания, казалось, будто чернильное небо кровоточит. Однако я могла сказать, что оно двигалось. И быстро. Летело к нам, беззвучное, но оглушительное. У него не было глаз, но оно смотрело прямо на меня, впитывая мою суть темными ямами в своем центре.

Я отступила, спотыкалась, едва не падала, но не смела отвести от него глаз. Я прошла мимо Эммы, задев ее плечом. Мои пальцы коснулись мягкой шерсти ее кардигана. Отчаянно нашарив руку подруги, я крепко схватила ее за запястье. Затем повернулась, и мы вместе побежали обратно к огню.

– Дуги! – закричала я. – Дуги!

Но ветер вернулся. Вихревая буря унесла мой голос прочь, и я поняла, что Дуги меня не услышал. Даже я сама не слышала свое собственное рваное дыхание или вздохи Эммы, бегущей рядом. По крайней мере, мы держались вместе. Я крепче сжала ее руку, боясь потерять.

Мои глаза были устремлены вперед, на угасающее пламя нашего костра. Не было смысла смотреть под ноги; землю покрывала темнота, а фонарик остался рядом с кучей дров. Кроме того, все равно вокруг ничего, кроме гладкого песка. Ничто не может сбить нас с пути, ничто не заставит нас упасть.

Так почему я вязла? Почему со всего размаха рухнула на землю? Инстинктивно я выставила вперед руки, чтобы смягчить падение, отпустила Эмму и ударилась о холодный шелк пляжа.

– Эмма? – Она упала вместе со мной? Я посмотрела налево, где ей следовало быть, но почти ничего не увидела. Ночь казалась гуще, словно черный туман. Ветер гремел в моих ушах, лишая не только зрения, но и слуха. – Эмма! – Я пошарила перед собой, ища ее.

Две руки схватили меня, пальцы сплелись с моими. Прикосновение Эммы было холодным, но наполнило меня теплом. Я притянулась к ней так близко, что мы оказались почти щека к щеке, ее испуганное лицо вынырнуло из темноты. Оно было призрачно-бледным.

– Где оно? – заорала я. На такой громкости слова должны были ее оглушить, но она их едва расслышала.