Терри Салливан: Клоун-убийца [litres]

– Многие искренне любили и уважали его.

Но когда расследование продолжилось, Гейси понял, что полиция подобралась слишком близко. И тогда его наглость превратилась в отчаяние.

Майк рассказывает, как изменился настрой Джона:

– Его друзья и знакомые начали относиться к нему либо с подозрением, либо со страхом. В любом случае друзья потихоньку от него отворачивались, и к моменту ареста его уже все бросили.

Тогда Гейси хотел говорить лишь с Альбрехтом и Хашмейстером, так что им пришлось сидеть с ним в допросной. Майк утверждает, что за все годы работы в полиции ему еще не встречались такие личности:

– Когда ловишь преступника, он надеется вызвать сочувствие. Обычно задержанные пытаются перетянуть собеседника на свою сторону, но не Гейси. – Глядя мне прямо в глаза, Майк добавляет: – В нем не было ни капли раскаяния. Во всем он винил детей: мол, они сами хотели денег, или секса, или чего он там еще навоображал.

Альбрехт ждал, что насильник ощутит вину за содеянное, но так и не дождался.

– Гейси в принципе не хотел брать ответственность на себя, – поясняет Майк.

И со временем становилось только хуже. Когда Гейси попал в больницу с притворным сердечным приступом, он первым делом спросил Альбрехта:

– Вы были в подполе?

– Да.

– Для этого и нужна известь. Чтобы скрыть запах. Альбрехт признается, что никогда не забудет ответ Гейси и его бесстрастные манеры:

– Он так прямо и объяснил. Словно речь шла о паре пустяков.

Гейси наслаждался своей скандальной известностью. Он был на первых полосах всех газет, его имя знал каждый, и вот тогда он начал привирать. Альбрехт припоминает, как Гейси увеличил число своих любовников с пятидесяти до пяти сотен.

Но полицейские уже знали, как вывести его из себя.

– Он ненавидел, когда его называли гомиком, и мы пользовались этим, – усмехается Майк.

Через несколько лет Альбрехт, уже будучи майором, еще раз встретился с Гейси.

– Однажды сижу я в кабинете, – рассказывает Майк, – и тут раздается звонок. Оказывается, Гейси выразил желание поговорить со мной. Мы немного поболтали. Он как-то узнал, что я стал майором, и поздравил меня, а потом заявил: «Знаешь, Майк, мне постоянно говорят, что я скоро выйду, так что готовь пресс-релиз». «Да пошел ты, Джон! – отвечаю я. – Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?» «Сам ты пошел!» Вот так и общались. Я всегда считал Гейси вменяемым, – подчеркивает Альбрехт, – но для меня он был воплощением абсолютного зла.

Это отличное определение. Абсолютное зло. Именно поэтому людей неизменно привлекают подобные истории: сложно представить, что можно совершить столько убийств и при этом вести себя как обычный человек. Личность Джона Уэйна Гейси-младшего всегда будет завораживать публику: этот монстр с виду казался нормальным гражданином.

Поговорив с Майком, я не мог не связаться с его бывшим напарником Дэйвом Хашмейстером. Мы встретились в кафе, и я попросил рассказать о поздних ужинах с Гейси. Сама мысль о том, чтобы сидеть за одним столом с Клоуном-убийцей, большинству покажется чудовищной. Но для Дэйва и Майка это была работа.

– Я был слишком сосредоточен на задании, чтобы бояться, – поясняет Хашмейстер. – Мне жутко хотелось прищучить Гейси. Поначалу мы с Майком договорились, что никогда не пойдем к нему в дом, даже не знаю почему. Просто приняли такое решение. Во время тех ужинов в основном говорил Гейси, а мы с Альбрехтом просто слушали. – Полицейские надеялись, что подрядчик сболтнет что-нибудь о деле или даст подсказку насчет исчезновения Роба Писта. – Джон любил похвалиться, какой он важный и умный. Якобы у него самый успешный малый бизнес за всю историю человечества. Однажды он рассказал, как давал советы фармацевтам по раскладке товара: если хочешь что-нибудь продать, клади на уровне глаз.

На мою просьбу описать личность и поведение Гейси в то время Хашмейстер отвечает:

– Самое странное, а то и жуткое, – каким обаятельным он мог быть. Прирожденный обманщик. Мы с Майком постоянно напоминали друг другу, раз за разом, что этот парень опасен. Но он совсем таким не выглядел, был дружелюбным и вежливым.

Дэйв припоминает и бесчисленные попытки подрядчика вызвать у полицейских сочувствие:

– Джон надеялся, что мы его пожалеем. Он постоянно разыгрывал жертву. Считал, будто все ополчились против него. Но мы не купились, поскольку он был настоящим треплом.

Я спросил Дэйва, мог ли у Гейси быть сообщник, и Хашмейстер тут же отвечает: