Терри Салливан - Клоун-убийца [litres]

Дальше адвокат заговорил о показаниях выживших жертв, стараясь дискредитировать некоторые из них, – например заявление Антонуччи, который не сообщал о нападении, «пока обо всем не рассказали в газетах». Затем Сэм сосредоточился на словах психиатров, которые «обнаружили, что Гейси – глубоко больной человек, страдающий от серьезных одержимостей и неосознанных влечений». Амирант неохотно признал:

– Невозможно заглянуть в прошлое в то самое время и место, где произошло убийство, и сказать, что именно случилось. Я даже не уверен, что мистер Гейси сам в состоянии рассказать об этом. Его заявления так противоречивы… ритуал затягивания веревки на шее не сходится с некоторыми материальными доказательствами, найденными судмедэкспертом. Вряд ли даже сам мистер Гейси сможет это объяснить. Суть в том, что ни у одного из нас нет хрустального шара. – И адвокат обратился к присяжным: – Именно вы можете вынести решение. Если бы доктор Хестон сделал свою работу в 1968 году, если бы он обратил внимание на тревожные признаки, нас бы сегодня здесь не было, и эти 22 мальчика до сих пор были бы живы. Хестон здесь потому, что не выполнил свою работу в 1968 году… Если когда-нибудь мои или ваши дети или внуки падут жертвой такого же заболевания, как у мистера Гейси, тогда мы от стыда не сможем смотреться в зеркало, поскольку все, что мы сделали, – проигнорировали факт, что наш подзащитный страдает от тяжелого психического заболевания. Мы не выполнили свою работу в этом зале суда. Нашего подзащитного нужно обследовать. Призовите на помощь здравый смысл. Если бы Джон мог контролировать себя и боялся попасть в тюрьму, почему он не остановился? Осмелюсь предположить, что он не остановился потому, что просто не мог.

Не у всех сумасшедших выпученные глаза. Психически нездоровый человек может находиться среди нас, и это самый опасный тип.

Амиран предположил, что полтора года назад Гейси и сам мог бы стать присяжным, а то и председателем коллегии присяжных:

– Это пугает: сосед, брат, друг, человек с тяжелым тайным недугом – и никто этого не замечает. Почему, – спросил Амирант, – Гейси поехал в лавку «Ниссон»? Всего лишь забрать ежедневник. А закончилось дело убийством Роберта Писта. Это зловредный план – или же мания? Человек, живущий рядом с трупами, не выказывает никаких признаков беспокойства, когда в дом приходит полиция, – он вменяем?

Амирант принялся цитировать «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона, перемежая классический текст словами, которыми Джефри Ригнал описал своего мучителя. Имена Джекила и Хайда часто звучали в доме Джона Гейси, когда тот был ребенком. Адвокат зачитал реплику доктора Джекила: «Если я главный грешник, то и главный мученик. Обе эти стороны во мне сильны».

– Джон Гейси – самый настоящий Джекил и Хайд, – заявил Сэм, – какими психиатрическими терминами ни называй его состояние. Он живое воплощение повести, написанной в 1886 году: он тоже был одновременно и хорошим и ужасным, и темная его сторона – само зло.

Убийца 33 людей, – признал Амирант, – безумный злодей. Гейси, однако, не хотел этого совершать. Он не мог себя контролировать. Что вы будете делать? Заставите его отвечать за это? Или совершите первый шаг к тому, чтобы его обследовали и предотвратили подобные случаи в дальнейшем?

Поступите правильно, уважаемые присяжные. Не принимайте решение, исходя из ненависти, мести, эмоций или страха. Доверьтесь закону. Если взглянуть на картину целиком, вы увидите, что обвинение не предоставило необходимых доказательств вменяемости подсудимого. Мы ждем, что вы вернетесь с вердиктом «невиновен по причине невменяемости». Наша работа почти подошла к концу, а ваша лишь начинается.

В среду утром Билл Канкл в своей заключительной речи пообещал:

– Я не стану говорить долго, как мистер Салливан, я выскажусь куда короче. И надеюсь не прибегать к громким словам, как мистер Амирант. Адвокат просил вас забыть о сочувствии – тогда не проявляйте сочувствия и к подсудимому. Гейси убивал людей, и он знал, что убивает.

Канкл назвал версию защиты обманом:

– Доказательств того, что подсудимый был невменяем на момент убийств, нет, за исключением самих убийств. Основа психоаналитических теорий, предложенных защитой, – понятие умысла. Если подойти к этому с другой стороны, окажется, что никто не в ответе за свои действия. Как тут управлять обществом? – Билл повернулся к медицинским экспертам: – Доктор Раппапорт прочел нам полуторадневную лекцию по продвинутой психологии. Но что он сказал о конкретике? Он предоставил хоть какие-нибудь факты, подтверждающие версию о невменяемости? Нет. Фридман, в свою очередь, использовал неправомерные с точки зрения закона термины и даже отказался сообщить свое мнение о вменяемости подсудимого. Доктор Брочер не знал самого определения понятия невменяемости в рамках законов штата Иллинойс. Доктора Моррисон можно назвать чемпионкой по связыванию длинных слов, предложений и абзацев в бессмысленный текст.