Минка Кент - Легчайший воздух [litres]

Эндрю берет мое лицо в свои ладони.

– Извини, мне следовало быть бдительнее.

Я качаю головой.

– Твоя бдительность никогда бы не остановила его. Он планировал это несколько лет.

– Я слышал, его застрелили, – раздраженно говорит Эндрю. – Получил по заслугам.

Я молчу. Несмотря на недавние события, частичка меня все еще отказывается поверить, что Ронан, когда-то такой милый, скромный и приветливый, оказался способен на столь чудовищный шаг. Он всегда выглядел совершенно нормальным. Именно это мне всегда нравилось в нем больше всего. Теперь же я знаю: он был психически болен, причем серьезно, и лишь притворялся тем человеком, за которого я его принимала.

– Как ребенок? – Эндрю кладет ладонь на мой живот, и на секунду я представляю, как он держит новорожденного малыша – нашего ребенка, – и моя грудь наполняется счастьем. Главное – дожить до того дня, до того момента, и тогда все будет хорошо.

– Я прошла УЗИ, – говорю я, глядя в его глаза. – Пока все в порядке. Нам чуть больше шести недель. Слышала сердцебиение и все такое прочее.

– Слава богу, – шепчет он, беря меня за руку. – Как в целом твои дела? Помимо того, что ты травмирована и похудела?

Я смотрю на капельницу – меня подсоединили к ней, как только я попала сюда. Похоже, это уже четвертый флакон раствора меньше чем за сутки. Хотя происходящее кажется мне нереальным, я никогда еще не чувствовала себя такой живой.

Я просто хочу выбраться отсюда.

Я хочу забыть, что случилось.

Я хочу вернуть мою жизнь… жизнь, к которой я всегда стремилась.

Я хочу быть хорошим человеком. Хочу жить жизнью, в которой нет тайн, стыда и раскаяния. Хочу загладить свою вину перед мужем, стать для него женой, которой он достоин. Той, на ком он женился, той, которую во время нашего медового месяца он одаривал страстными ласками в номере парижского отеля и клялся любить до самой смерти.

Харрис и Грир смотрят на нас с другого конца палаты. С того момента, как она приехала сюда, сестра не отходит от меня ни на шаг и даже, чтобы не оставлять меня одну, уговорила врачей осмотреть ее прямо здесь, в моем присутствии.

Если раньше мне казалось, что она чересчур усердствует, опекая меня, я просто не знала, каким может быть это ее усердие.

– Врачи говорят, что могут выписать меня уже сегодня, – говорю я Эндрю.

Он улыбается и сжимает мою руку.

– Где моя мать? – спрашиваю я.

– Они с Уэйдом скоро будут здесь, – говорит он. – По пути сюда их остановила группа репортеров. Твоя мать настояла на том, чтобы ответить на все их вопросы.

Я фыркаю и закатываю глаза.

– Похоже, это новый этап ее жизни… быть в центре внимания.

– Ты бы видела ее по телевизору на прошлой неделе. – Эндрю подмигивает.

– Могу себе представить.

В палату входит врач, который осматривал меня накануне вечером. Разговоры мгновенно смолкают.

– Мередит, как мы себя чувствуем?

– Хочу домой, – не задумываясь, отвечаю я.

Он усмехается и протягивает руку к стетоскопу на шее.

– Тогда давайте вытащим вас отсюда.

– Это точно, давайте, – говорит Эндрю, поднимаясь и пересаживаясь на стул рядом с моей кроватью. – Я жду не дождусь, когда моя жена вернется домой, где ее место.

Врач снова осматривает меня, что-то говорит медсестре, и та вручает ему блокнот и форму для подписи.

– Прости меня, – шепчу я Эндрю, – за все.

– А ты меня. – Он прижимается ко мне носом и делает глубокий вдох. Он не привык выставлять напоказ свои чувства, предпочитая держать их в себе, но когда он отстраняется и смотрит мне в глаза, я вижу перед собой того человека, в которого я когда-то влюбилась, который смотрел на меня так, будто, кроме меня, в этой жизни ему больше ничего не нужно.

– Я хочу, чтобы все стало как раньше, – говорю я, – до того, как у нас появились друг от друга секреты и мы начали делать друг другу больно.

– Так и будет. – Эндрю вздыхает и пристально смотрит мне в глаза. – Да и вообще, я бы никогда не смог отпустить тебя. Когда дело касается тебя, я страшный эгоист.

Мой муж берет мои руки, подносит их к губам и целует. Когда же он отпускает меня, я замечаю, что напротив него теперь стоит моя сестра. Не сводя с меня глаз, Грир садится на край моей кровати. Ее рот приоткрыт, словно она собралась мне что-то сказать.

– Еще ни разу в жизни мне не было так страшно, – наконец произносит она. Ее взгляд стекленеет – редкое явление у женщины, чье сердце всегда было защищено непробиваемой броней.

– Мне тоже, – говорю я, выпуская руки Эндрю, и беру ее за руку.