Мэттью Фаррелл - Я все знаю

- В таком случае, - сказал Томми, - может, еще по бутылочке?

- Уже несу.

Сьюзен поднялась и вынула из холодильника еще пива. Открыв бутылку, она протянула ее Томми.

Парень облокотился на разделочный стол.

- У тебя классные дети, - сказал он, помахав Кейси и Тиму. Те спрятались за диван.

- Спасибо.

- Наверное, трудно тащить все это в одиночку?

- Когда как. Мама здорово помогает, если честно, так что иногда бывает полегче.

- Ты давно развелась?

- Официально - год назад, но по факту уже два.

Сьюзен села за стол и начала сортировать бумаги.

- А ты? Оставил на берегах Онтарио пару разбитых сердец?

Томми рассмеялся.

- Я? Да ну нет. Я был слишком занят тем, как бы получить повышение. Расследования - это же не шутка, так? Отец в свое время был важной шишкой в полиции Нью- Йорка, а дядя - лейтенантом в Олбани.

- То есть это у вас семейное. - Сьюзен откинулась на спинку стула и скрестила ноги. - Ну а дальше?

- Что дальше?

- Расскажите мне о своей жизни, детектив Королла. Раз уж мы напарники, я должна знать о тебе как можно больше.

Томми вернулся к столу и тоже сел.

- Моя жизнь - скучная штука. Я уже рассказывал, что вырос на Лонг-Айленде. В семье нас было трое, старший брат стал бухгалтером на Манхэттене, сестра вышла замуж и родила двух девчонок. Она с мужем живет в Северной Каролине и сейчас не работает, но до первой беременности занималась координацией перевозок в одной фирме, где делают штампованную сталь.

- То есть ты единственный в семье носишь погоны?

- Ну да. Когда я родился, брат уже давно вылетел из гнезда, а сестра как раз готовилась это сделать. Родители были единственными, кто оказывал на меня хоть какое-то влияние, да и выбор был небогатый: либо пойти продавать косметику, как мама, либо в полицию.

Томми сделал большой глоток.

- Папа приносил домой старые дела, и мы их изучали. Подозреваемые, улики, вот это вот все; такие уж у меня были детские игры. После школы я пошел в Делаверский университет и начал изучать криминалистику и психологию - это чтобы понимать, что у этих придурков в голове. Потом меня приняли на работу в полицию штата. Конечно, я хотел в Нью-Йорк, как папа, но вот я тут и вообще не могу представить себя на другом месте. Мое дело сделано, в итоге я там, где должен быть. Все, конец.

Сьюзен подняла свою бутылку:

- Тaк выпьем же за Томми Короллу, детектива и психолога на полставки! За тебя, мой друг.

Томми чокнулся с ней:

- Выпьем.

Он начал отдирать этикетку со своей бутылки.

- А как насчет тебя? Что у тебя была за жизнь?

- Ну, про мой развод ты уже знаешь, - ответила Сьюзен. - Я была единственным ребенком. Отец был трубопроводчиком, состоял в профсоюзе; пару лет назад умер от рака плевры - столько возился с асбестом, что это его и прикончило. Я очень по нему скучаю.

- Еще бы.

- Иногда мне кажется, что мама помогает мне, лишь бы забить чем-нибудь голову. Она старается держаться молодцом, но я знаю, как ей больно. Они прожили вместе больше сорока лет. Нельзя вот так просто взять и забыть кого-то, кто так долго был рядом, понимаешь? Но дети ее отвлекают, конечно, ну и мне все-таки помощь. Так и живем.

Томми немного помедлил.

- Я знаю, что уже говорил, но спасибо, что ты меня поддержала. Когда меня только перевели, я даже не знал, с чего начать. Ты очень мне помогла, правда, я ценю это.

- Рада, что так, - ответила Сьюзен. - Но, насколько я вижу, ты и сам неплохо осваиваешься.

- Я бы очень хотел поймать того, кто убил Аманду Брок. Ну, это мое первое дело и все такое... Было бы круто, чтобы все закончилось хорошо. И... может быть, когда все это закончится и мы перестанем быть напарниками, ты позволишь пригласить тебя на ужин? В благодарность.

Сьюзен почувствовала, что краснеет и невольно улыбается.

- Это приглашение на свидание?

- Возможно, - неловко улыбнулся Томми.

Сьюзен хлопнула по стопке бумаг:

- Давай-ка сначала поймаем этого парня, а потом поговорим про веселье, ладно? Может быть, я даже соглашусь на ужин. Ладно?

Томми кивнул и еще раз отпил пива:

- Ладно. Но давай все-таки начнем с мужа!

Рэндалл совершенно не помнил, как добрался до дома, и очнулся только посреди собственной кухни. Казалось, еще пару мгновений назад он брел по манхэттенским улицам - и вот уже очутился в гараже: фары освещают лавку в дальнем углу, время далеко за полночь.

В доме стояла гробовая тишина. Не было слышно ни голоса Аманды («Дорогой, я наверху!»), ни шума телевизора, ни радио, ни потрескивания огня в камине. Рэндалла охватило чувство полного одиночества.