Мэттью Фаррелл - Я все знаю

- Переживала ли Аманда по какому-либо поводу? - спросила Адлер. - Может быть, у нее были проблемы со спонсорами? Какие-либо душевные метания? Материальные проблемы? Ссоры с друзьями?

Рэндалл покачал головой.

- Предполагать, что Аманда намеренно свернула с дороги, в высшей степени абсурдно. Официально заявляю: нет, Аманда не страдала от каких-либо душевных расстройств или проблем, связанных с деятельностью ее фонда. Ее не беспокоили вопросы, связанные с денежными накоплениями или отношениями с друзьями. Если хотите, я могу показать вам все бумаги. Нам нечего скрывать.

- Спасибо, - ответила Адлер, - я учту все документы, которые вы мне предоставите.

Она сделала несколько пометок.

- Как насчет врагов? У Аманды были враги?

- Насколько мне известно, нет.

Рэндалл склонил голову и посмотрел на детектива. У него в голове пронеслись слова Сэма.

Аманду убили. Я знаю, кто это сделал. Я все видел.

Я могу помочь.

- Позвольте задать вопрос, - сказал Рэндалл, - не хотите ли и вы мне что-нибудь рассказать? Я имею в виду об аварии.

Адлер закрыла блокнот и убрала его в сумку, а затем встала и протянула ему руку:

- Вам не о чем волноваться. Мы просто уточняем некоторые детали. Спасибо, что уделили мне время.

- Непохоже, чтобы это были такие уж простые вопросы.

- Тем не менее.

Адлер пересекла гостиную и направилась к выходу. Рэндалл последовал за ней и отпер входную дверь. Детектив сделала еще шаг, но замерла на пороге:

- Я сожалею о вашей утрате.

Рэндалл наблюдал, как она шла к машине по мощеной дорожке. Аманду убили.

Сэм был прав. От него что-то утаивали. Рэндаллу захотелось окликнуть детектива и рассказать ей о произошедшем; ей следовало это знать, поскольку он должен был выяснить, кто убил его жену. Он открыл рот - но не издал ни звука. Рассказывать что-либо прямо сейчас было бы ошибкой. Полицейских стоило оставить в покое.

Рэндалл закрыл дверь и услышал, что Адлер завела машину. Он вытащил из кармана мобильник Аманды и нажал на кнопку питания, но телефон был разряжен. Рэндалл понятия не имел, где ее зарядное устройство, и направился в свою спальню: на его тумбочке как раз лежал подходящий шнур.

Подсоединив телефон к розетке, он увидел, как на загоревшемся экране появился индикатор заряда. На заставке стояло фото самой Аманды, обнимающей нескольких детей. Рэндалл сделал это фото, когда они проводили очередную встречу в поддержку нуждающихся. Казалось, это произошло только вчера.

Телефон подсоединился к сети. На экране начало появляться множество уведомлений. Четыре голосовых сообщения, семнадцать писем, одиннадцать смс, девять пропущенных вызовов. Шесть звонков и восемь сообщений совершил абонент «Пух».

Рэндалл знал, что у него будет только несколько попыток угадать пароль. Он ввел дату дня рождения Аманды, дату их годовщины, свой день рождения и дату смерти ее отца. Это не сработало. На экране появилось оповещение.

Количество попыток ввода пароля: 1.

Телефон снова завибрировал. Пришло очередное сообщение от

«Пуха» - на этот раз только что отправленное. Рэндалл подождал, не позвонит ли этот человек; в таком случае он мог бы ответить, не вводя пароль. Телефон молчал. Рэндалл положил его на тумбочку и спустился вниз.

Надо было догадаться, как разблокировать экран. Он не знал пароля, так что оставалось воспользоваться только отпечатком пальца или системой распознавания лица. В любом случае следовало как можно скорее узнать, что скрывала Аманда. Если Сэму стоило верить, для этого нужно было всего лишь прочитать ее переписку. Там могли содержаться секреты, которые стоило сообщить полиции, секреты, которые могли привести к убийце, - секреты о той части ее жизни, которую она скрывала даже от Рэндалла.

У всех есть свои тайны. Ни он, ни Аманда не были исключением.

Кортлендское отделение полиции располагалось на полпути между Кортлендом и Бьюкененом, двумя округами примерно в часе езды к северу от Манхэттена. Оно представляло собой бетонное здание, выстроенное прямо в середине огромной вокзальной парковки. Неподалеку находились также открытая арена для роликового хоккея и выстроенный в конце девяностых реабилитационный центр. Снаружи здание отделения выглядело неплохо, но внутренние помещения выдавали его истинный возраст: здесь было полно узких коридоров и крошечных комнат для допроса, а в отделе расследований между сменами было и вовсе совершенно не протолкнуться. Шлакобетонные стены были выкрашены в пресный бежевый, под ногами расстилался запачканный линолеум. Сьюзен вот уже десять лет не видела практически ничего, кроме этих сырых и запущенных помещений.