Томас Харрис - Восхождение Ганнибала

Инспектор Попиль подошел к своему столу, не подняв взгляда даже тогда, когда разнеслась весть, что двери на террасу киноактрисы открылись, и остался невозмутим, когда раздался всеобщий стон – на террасе появилась всего лишь служанка, вышедшая полить цветы.

Его собственное окно было распахнуто, до него доносились отдаленные звуки коммунистической демонстрации на набережной Орфевр и на Новом мосту. Демонстранты – по большей части студенты – скандировали: «Свободу Ганнибалу! Свободу Ганнибалу!» Они несли плакаты «Смерть фашизму!» и требовали немедленного освобождения Ганнибала Лектера, который теперь стал в некотором роде знаменитостью. Читатели в своих письмах в «Юманите» и «Канар эншене» защищали его, а «Канар» даже опубликовала фотографию горящих остатков «Кристабель» с подписью «Людоеды поджариваются».

Трогательные детские воспоминания о блестящих результатах коллективизации, также опубликованные в «Юманите» в виде статьи за подписью самого Ганнибала, были контрабандой вынесены из тюрьмы и добавили ему популярности среди сторонников коммунистов. Он с такой же готовностью написал бы и для изданий самого крайне правого толка, но правые были не в моде и не могли выйти на демонстрацию в его поддержку.

Перед Попилем лежал меморандум из прокуратуры с запросом, какие именно обвинения можно реально предъявить Ганнибалу Лектеру. В свете царящих настроений возмездия – l’ēpuration sauvage [89] Жесткой чисткой (фр.) . – сохранившихся после войны, приговор за убийство фашистов и военных преступников должен был быть абсолютно обоснованным, но, даже полностью справедливый, он все равно будет политически непопулярен.

Убийство мясника Поля Момуна имело место много лет назад, и единственной уликой служил аромат гвоздичного масла, отмечал прокурор. «Поможет ли взятие под стражу этой женщины Мурасаки? Может быть, ее можно обвинить в тайном сговоре и соучастии?» – спрашивал прокурор. Инспектор Попиль отверг идею об аресте женщины Мурасаки.

Конкретные обстоятельства смерти ресторатора Кольнаса, или «скрывающегося фашиста, ресторатора и дельца черного рынка», как его именовали газеты, так и не были выяснены. Да, на его темечке имелась дыра непонятного происхождения, а его язык и небо были проткнуты неизвестными лицами. Он стрелял из револьвера, что подтверждено парафиновой пробой.

Мертвецы в плавучем доме превратились в пепел и прах. О них было известно, что это похитители людей и торговцы живым товаром, «белыми рабами». Разве не был обнаружен фургон с двумя пленными женщинами – на основании данных о его номерных знаках, сообщенных «этой женщиной Мурасаки»?

У молодого человека не было никакого криминального прошлого. Он был первым в своей группе на медицинском факультете.

Инспектор Попиль посмотрел на часы и пошел по коридору в камеру номер 3, лучшую из всех камер для допросов, потому что в нее попадал хоть какой-то солнечный свет, а все граффити на ее стенах были замазаны толстым слоем белой краски. Возле двери в камеру стоял охранник. Попиль кивнул ему, и тот отодвинул засов, впуская инспектора внутрь. Ганнибал сидел за пустым столом в центре камеры. От его щиколотки к ножке стула тянулась цепь, руки были прикованы к кольцу на столе.

– Снимите эти железки, – велел Попиль охраннику.

– Доброе утро, господин инспектор, – поздоровался Ганнибал.

– Она уже здесь, – сообщил ему Попиль. – Доктор Дюма и доктор Руфен приедут после обеда. – И Попиль оставил его одного.

Теперь Ганнибал мог встать на ноги, когда леди Мурасаки вошла в камеру.

Дверь за ней затворилась, она отвела руку за спину и приложила ладонь к двери.

– Ты спал? – спросила она.

– Да. Со сном все в порядке.

– Чио шлет наилучшие пожелания. Пишет, что очень счастлива.

– Рад это слышать.

– Ее приятель закончил университет, и теперь они помолвлены.

– Очень за нее рад.

Пауза.

– Они занялись выпуском мотороллеров, таких маленьких мотоциклов, создали совместное предприятие с двумя братьями. Шесть уже выпустили. Она рассчитывает, что они смогут выпускать больше.

– Конечно, будут… я сам у них один куплю.

Женщины быстрее мужчин чувствуют наблюдение со стороны – это умение составляет часть их инстинкта выживания; да и желание они распознают тут же. Или его отсутствие. Она ощутила произошедшую в нем перемену. В глазах его чего-то недоставало.

На память пришли слова, написанные ее далекой прапрапрабабкой, тоже Мурасаки Сикибу, и она произнесла их вслух: