Майкл Маршалл - Соломенные люди

Прочитав статью еще раз, он положил журнал на колени. Он был очень доволен. То, о чем он только что узнал, было намного лучше и относилось к намного более давнему времени, чем даже семь древних захоронений, обнаруженных рядом друг с другом на высокогорном плато Наска в Кахуачи, каждое с окаменевшими экскрементами во рту.

Ему жаль было Миттеля и Бакстера, хотя он считал маловероятным, что полнейшая глупость сделанных ими выводов когда-либо станет явной. Возможно, эта статья могла даже помочь им сохранить свои должности в захолустном университете на Среднем Западе, где они работали. Можно было бы попробовать с ними связаться и ввести их в курс дела.

Однако он сомневался, что ему поверят, хотя истинное положение дел должно было быть ясно каждому, кто имел глаза, чтобы видеть. Археологи зачастую оказывались весьма близоруки, когда дело доходило до оценки имеющихся доказательств на основе ранее существовавших гипотез. Не имело значения, были ли это честные игроки типа Хэнкока и Бейгента или ремесленники вроде Клауса Миттеля и Джорджа Бакстера, – все они видели лишь то, что хотели увидеть. Ученые традиционной школы видели лишь церемониальные дороги; придерживавшиеся современных взглядов видели посадочные полосы для космических кораблей – сколь бы абсурдной каждая из этих идей ни казалась в данных конкретных обстоятельствах.

Иногда верной могла оказаться любая из них, но они никогда не знали, когда именно, – поскольку со своей точки зрения они всегда правы. И только если ты готов бесстрастно исследовать все имеющиеся свидетельства, ты можешь действительно найти истину.

Вмятина на черепе со всей определенностью была вызвана травмой головы, хотя она имела куда большее значение, чем считали Миттель и Бакстер, – рана, нанесенная в детстве, достаточно глубокая для того, чтобы пробудить участок мозга, который у большинства людей, к сожалению, не работает. Точно так же наличие cribra orbitalia свидетельствовало не только о географическом месте, где он провел большую часть жизни. Их образование действительно часто вызывалось недостатком железа, а также врожденной или гемолитической анемией, но причина могла быть и куда более интересной. Подобный эффект мог быть вызван чрезмерным воздействием свинца. Как ему было известно, это вовсе не являлось отравлением, скорее даром, который в сочетании с другими факторами мог привести к изменениям на генетическом уровне, пробуждающим подавленные участки человеческого генома и позволяющим им проявить себя.

Однако самая большая ошибка Миттеля и Бакстера заключалась не в том, что они неверно интерпретировали имеющиеся факты, а в том, что не сумели понять истинную природу захоронения. Человек в центре кладбища вовсе не умер первым. Конечно же нет. Он умер последним. От своей собственной руки.

Посреди того, что сам же и сотворил.

Риэлтор наклонился вперед, облокотившись на стол, открыл свой маленький ротик и заговорил:

– А в какую сумму вы рассчитываете уложиться? Пожалуйста, будьте откровенны. Я понимаю, что это лишь начало наших отношений, мистер... э-э... Лаутнер, и мы лишь приступаем к поискам подходящего для вас дома – но должен прямо сказать, нам куда проще будет договориться, если я буду знать, сколько вы намерены в данный момент потратить на недвижимость.

Он откинулся на спинку кресла и понимающе прищурился, явно довольный, что выложил карты на стол.

Нет никакого смысла втирать этому типу очки, устало подумал я. Даже если бы у меня было лишь восемь долларов с мелочью или я надеялся обменять покупку на цветные камешки, он желал знать это сразу. Он был среднего возраста, худощавый и рыжий, и звали его – чему вряд ли стоило верить – якобы Чип Фарлинг. Я уже успел побеседовать с несколькими ему подобными, и мое терпение подходило к концу.

– Я бы хотел уложиться примерно в шесть, – небрежно ответил я. – По крайней мере пока. Если будет что-то особенное – могу дать и больше.

Он прямо-таки расцвел.

– Полностью наличными?

– Да, – улыбнулся я в ответ.

Чип качнул головой, и его маленькие ручки переложили на столе несколько бумажек.

– Хорошо, – сказал он, продолжая кивать. – Отлично. Есть с чем поработать.

Потом он направил на меня указательный палец. Я нахмурился, но вскоре понял, что это лишь прелюдия к следующему его действию, которое заключалось в том, что он начал потирать подбородок, пристально глядя в пространство. Как я понял, это означало, что он думает.