Франк Тилье - Лука, или Темное бессмертие

Интерактивный опыт , подумала Одри, дьявольский экскурс в боль этой женщины …

Сердце билось учащенно, дыхание было прерывистым, и Одри почувствовала, как ее собственные показатели подстраиваются под состояние женщины. Добровольной жертве было страшно, и через органическую связь ее страх проникал в Одри. Как такое возможно?

Появился мужчина с оранжевым клювом, огромными металлическими когтями на кончиках пальцев, в костюме, покрытом черными перьями. Он встал рядом со скалой, пока две женщины в белых платьях, с длинными волосами – богини, подумала Одри, – выносили цепи и выкатывали поднос на колесиках с повязками и пузырьками.

Женщину приковали к скале, разведя руки и ноги. Ее лицо напряглось. Орел махал черными крыльями. Их шум пронзил Одри, ее дыхание смешалось с дыханием женщины, и она почувствовала себя словно под гипнозом. Акустика, жара, пульсация стробоскопов… все вместе создавало эффект невесомости. Одри пыталась оставаться сосредоточенной, не терять из вида маску. Место она выбрала неудачно. Невозможно шевельнуться, не привлекая внимания. Она незаметно сделала несколько шагов назад и скользнула вдоль одной из опор. Маска по-прежнему наблюдала.

Ритм пульсаций нарастал. На сцене орел водил когтями по голому плечу. Дыхание участилось, когда лезвие оставило борозду на левой груди. Одри стало больно, как той женщине. Вспышка осветила помещение. На экране кривая боли выписала пик. Сердце выплескивало кровь. Бум, бум, бум…

Орел терзал, жертва кричала – звук сверлил барабанные перепонки, – ее кривые метались. Руками в перчатках богини-сообщницы промокали раны, накладывали марлевые повязки и снадобья, а четверо мужчин-роботов танцевали на сцене и изрыгали огонь.

Страдание, разделенное со всеми, подумала Одри. Жестокая, отвратительная постановка, рассчитанная на посвященного зрителя, но всего лишь фреска со звуковыми и визуальными эффектами, демонстрирующими мифологию и технологию. Она даже была почти уверена, что с точки зрения закона все оставалось в рамках: ведь те, кого пытали или резали, всегда были добровольцами.

Она снова тайком бросила взгляд назад. Маска исчезла. Дверь только что закрылась. Она начала проталкиваться сквозь толпу, с трудом вырываясь из массы плоти, но все же добралась до двери. Тень неслась бегом по коридору, уже почти в самом конце.

Она кинулась по узкому туннелю, освещенному огнем факелов, который лизал ей волосы. По спине бежали струйки пота. Неужели он ее засек? Дальше, в альковах, передвигались тени из сумерек, потрескивали аппараты, прохаживались любопытные.

– Белая маска, – задыхаясь, спросила она. – Вы не видели?

Мужчина мотнул подбородком вправо. Одри метнулась вверх. Регистраторша в латексе стояла опираясь о стойку и уткнувшись в свой телефон. Одри вихрем промчалась мимо, нашла дверь с надписью «ВЫХОД». Торопливо поднесла запястье. Щелчок, проход открыт. Порыв свежего воздуха в лицо. Она оказалась позади зданий, окруженная темными массами смятых и сплющенных машин, образовавших железный лабиринт в ледяном воздухе ночи. Она бросилась вперед, свернула направо, когда в ее черепе внезапно взорвалась бомба.

Секунду спустя Одри ударилась о землю. Туман перед глазами. Звон в ушах. Мир раскачивался, как в ватном море. У нее не было сил застонать. Она уже чувствовала вкус крови на языке. Ценой невероятного усилия она дернулась и перевернулась на спину. На нее рушился черный прут. Рефлекторно она откатилась и почувствовала, как дерево рассадило ей ухо. Маска вытанцовывала над ней, колеблясь, как ущербная луна. Прут со свистом взвился снова. Одри была прижата к железу. Она закрыла руками лицо и зажмурилась, в горле умирал предсмертный хрип.

Ничего не произошло. Она снова открыла глаза и увидела лица двоих склонившихся над ней мужчин. Один из них подсунул ладонь ей под затылок:

– Все нормально?

В голове гулко звучали удары гонга. Она глубоко вздохнула, попыталась подняться, зашаталась и упала на метр дальше. Увидела над собой звезды, и последней ее мыслью было, что небо, если смотреть отсюда, необычайно красиво.

Холодная осенняя ночь среди равнин, одна из тех, когда ветер, набрав силу после долгого беспрепятственного полета, метет по нетронутым землям и колет вам кожу тысячью иголок. Одри стояла, прислонившись к их автомобилю и кутаясь в куртку. Открытой раны на голове не было, она не теряла сознания и отказалась от поездки в больницу.