Франк Тилье - Лука, или Темное бессмертие

Шарко подумал несколько секунд и согласился:

– Попытка не пытка. Давай. Я предупрежу Боэси о твоем приезде и, главное, о кассетах. Теперь мы должны искать не Эмилию Робен, а ее тело.

Одри тоже встала:

– Я поеду с тобой, Николя.

Капитан полиции посмотрел ей в глаза:

– Не обязательно двоим ехать посмотреть на одного малыша. Ты будешь полезнее здесь. Я поеду один.

Департаментская дорога перекрыта, можно только пройти вброд, оползни… Хаос. Включив на всю мощь сирену, Николя с великим трудом пробился и вынужден был пробираться по окольным узким дорогам, чтобы добраться до Осера. Он видел, как там, где должны быть поля, реют чайки. Даже птицы сбиты с толку.

Проявив изрядное терпение и заглотив на ходу сэндвич, он прибыл по месту назначения. Своим небесно-голубым фасадом, игровой площадкой с резиновым покрытием и анфиладой застекленных окон, сквозь которые были видны не комнаты для занятий, а спальни, ясли Эрмитажа напоминали типичный детский сад. Под навесом были аккуратно составлены пластмассовые тракторы и велосипеды.

В приемной Николя представился, предъявил полицейское удостоверение и сказал, что хотел бы встретиться с директрисой, Мод Мазарян, которая появилась несколько минут спустя. Она была уже в возрасте, с высоким выпуклым лбом и собранными в хвост волосами темно-рыжего отлива, в которых проглядывали седые пряди.

Николя объяснил причину своего визита: он работает над серьезным делом, связанным с полученным по Интернету ультиматумом, его группа поддерживает тесный контакт с майором Боэси и заставляет полагать, что маленький Лука играет важную роль в их расследовании. Прежде всего он хотел бы увидеть малыша и узнать побольше о его пребывании в яслях. Мод Мазарян с озабоченным видом взглянула на него:

– Как себя чувствует жена Бертрана Лесажа?

– Не знаю. Думаю, плохо.

– Эта история с резервуарами просто чудовищна. Как человек способен сделать нечто подобное?

– К несчастью, воображение убийц не знает пределов.

– Мы все здесь следили за этим кошмаром. А как иначе, ведь показывали по всем каналам. Господи, это было невыносимо…

Она несколько секунд помолчала, потом задала несколько вопросов о расследовании, на которые он ответил как можно более расплывчато, чтобы ее не обидеть. В конце концов она достала формуляр. Попросила его заполнить и сделала ксерокс его полицейской карточки и удостоверения личности:

– Извините. Таковы правила. Большая часть детей передана нам по решению суда. Сюда не может зайти кто угодно.

– Я понимаю.

Она обменялась несколькими словами с регистраторшей и сделала Николя знак следовать за ней.

– У нас тридцать два маленьких постояльца, которыми мы круглосуточно занимаемся. Нашему старшему, Лу, скоро будет три. Что касается Луки, он поступил сюда через неделю после рождения, в марте этого года. Как вы знаете, суд вынес решение оставить его здесь. Учитывая, что произошло с его отцом, я не знаю, чем все закончится. Бедный мальчик…

Николя не стал ничего рассказывать. Без сомнения, директриса еще не знает, что Бертран Лесаж не был биологическим отцом Луки. И в любом случае теперь, став вдовой, Элен Лесаж никогда не получит ребенка, с которым у нее нет ни малейшей связи.

Они прошли по коридору мимо спален, кухни, медицинского кабинета. Жизнь била ключом, как в легендарном Источнике вечной молодости. Малыши самого разного роста кричали, смеялись, носились под приглядом нянечек в полосатых бело-розовых халатах. Николя охватила глубокая грусть, потому что так или иначе, несмотря на улыбки и ласковые жесты персонала, эти дети проживут первые месяцы своей жизни лишенные любви матери или отца. Виновные в том, что появились на свет. Сталкиваясь взглядом с живыми глазками малышей, нуждающихся в привязанности, Николя думал о собственном отце. Как давно они не разговаривали? Что ему останется, если он разорвет последнюю ниточку, связывающую его с семьей? Он пообещал себе позвонить, как только все закончится.

– Они все отказники?

– Нет, только некоторые. Бо`льшая часть стали жертвой опасной небрежности или плохого обращения. Судья решил разлучить их с родителями ради их собственной безопасности. Этим детям не суждено начать жизнь с лучшими козырями, хотя мы делаем все возможное, чтобы им помочь. Вам это покажется невероятным, но некоторые дети, рожденные анонимно, делают все, чтобы о них забыли, никогда не плачут, не просят есть или много спят, как если бы осознавали отсутствие любви со стороны матери. Вот почему так важно, чтобы они чувствовали себя любимыми в первые месяцы своего существования.