Франк Тилье - Лука, или Темное бессмертие

В десятках километров оттуда, над широкой горловиной колодца одинокой фермы, где наверняка было приятно жить, стоял ворот с бурой и проржавевший лебедкой. Люси потянула за веревку и вытащила наверх не ведро, как в старые добрые времена, а металлическую клетку, состоящую из деревянного цоколя и сетки, какой отгораживают кур. Застрявшие в ячейках пучки белой и коричневой шерсти вились на ветру.

– Я осматривала пристройки и конюшню, там ничего особенного, но похоже, что свою зверюгу он держал как раз в глубине этой дыры, – объяснила Люси. – И думаю, там не только колодец. Посмотрите.

С помощью фонарика, который она достала из багажника машины, Люси осветила алюминиевую лестницу, идущую на пять метров вниз. В глубине виднелся бетонный пол и арка, вырубленная в скале.

– Там подземелье. Нужно глянуть.

Николя застыл, вцепившись в каменный раструб. Это было не просто устье колодца, но спуск во внутренности, призыв пойти наперекор своим страхам. Там, внизу, бродили демоны, с которыми он не желал встречаться. Он опять увидел себя на коленях, разгребающим камни, чтобы расчистить проход в каменоломню. Почувствовал колебание воздуха, исходившее слева от тела Шарко. И перед ним, с той же четкостью, с какой он видел Одри и Люси, предстала тень распятого тела Камиль за белой простыней…

На его лбу проступили крупные капли пота, плоть плавилась в вулканической лаве. Он отпустил каменный бордюр и неловко отступил назад. Нет, снова приблизиться он не сможет, у него не получится, и он кусал себе губы. Он ненавидел свой мозг, который приказывал ему сдать назад, и свое проклятое тело, вышедшее из-под контроля.

– Я останусь здесь… Позовите, если возникнут проблемы.

Ему пришлось дважды пошарить в кармане, прежде чем удалось достать оттуда пачку. Он отошел с сигаретой в зубах и прикурил ее в сторонке дрожащими руками. Люси повернулась к Одри:

– Ты в курсе насчет него?

– Да, Франк рассказал. Подруга Николя погибла четыре года назад. Это ужасно.

– Слабо сказано. А он знает, что ты знаешь?

– Нет, не думаю…

– Может, однажды сам тебе все расскажет.

Люси уцепилась за лестницу и полезла вниз, напарница за ней. Оказавшись на месте, они двинулись под арку. Перед ними возникла массивная дверь. Люси вытащила из кармана куртки связку ключей и перепробовала несколько, прежде чем нашла подходящий. Пришлось поднапрячься, чтобы открыть, потому что петли были не смазаны, а от влажности дерево разбухло.

Створки распахнулись, за ними открылась ниша с устланным соломой полом, пирамидой тюков в углу, штабелями пачек с крокетами и аккуратно развешенными на гвоздях поводками, намордниками и ошейниками. В отличие от дома Проста, здесь все было чисто, совершенно сухо, ни запаха псины, ни вони экскрементов. Ничто не указывало на то, что собаку били или натаскивали как бойцовую, – без сомнения, ее природной мощи хватало, чтобы обеспечить победы. Животное обитало здесь, в темноте. Демоншо заботился о нем и тщательно следил, чтобы никто не заподозрил о его существовании.

Одри нащупала выключатель, и из подвешенной на шнуре лампочки хлынул свет. Электрические провода шли вдоль камня и исчезали за другой дверью, слева от тюков. Подземелья были древними, их соорудили, конечно же, одновременно со старой фермой. Люси не представляла себе, каким было их первоначальное предназначение – возможно, здесь хранили урожай, – но и провода, и выключатели были недавними. Каратель все переоборудовал на свой лад.

Она пошла первой. Одри двинулась следом с ощущением, что они углубляются в извилины мозга Арно Демоншо. Снова выключатели. На этот раз послышалось потрескивание неона, и помещение осветилось.

Открытие их ошеломило. Женщины подняли глаза и увидели два пальца в банке, наполненной формалином и стоящей на столе. Словно два указателя. Один из них еще сохранил на ногте алый лак: фаланга женского пальчика, очевидно мизинца.

– Ты заметила какие-нибудь следы женского присутствия в доме? – спросила Люси.

– Ни малейших.

Демоншо и некая женщина отрезали себе по фаланге и сохранили мрачную реликвию в банке. Кем она была? Подругой? Такой же чокнутой, как он сам? Одри вспомнила про отпечатки маленьких ног вокруг ямы. Она подошла к стоящей в углу на три четверти пустой канистре. Повернула ее и прочла на этикетке: «Соляная кислота».

За канистрой были спрятаны две кассеты VHS. На наклейке одной из них была изображена сотня белых масок Гая Фокса, расположенных рядом или друг на друге. Некоторые из них были забрызганы кровью. Название «Her last bloody day». «Ее последний кровавый день». Другая кассета называлась «Atrautz».