Таррин Фишер - Все его жены

– Он никогда не называл себя вашим мужем, Четверг. В прошлый раз вы попали сюда потому, что Сет пытался с вами расстаться. В частной беседе он признался мне, что женат на другой женщине и вы – его любовница. Его жена, Ханна, узнала, кто вы такая, в вашу последнюю встречу. Помните?

Я помню, как мы ужинали в ресторане, как я вернулась из уборной и обнаружила, что она внезапно ушла. Рассказываю доктору эту историю.

– Сет узнал, где вы находитесь, и написал ей сообщение. Сказал немедленно уходить.

– Но когда я вернулась к себе в квартиру, он ждал меня там. С разбитой рукой…

– Да, он утверждает, что ударил кулаком в стену, когда узнал, что вы преследуете его жену. Когда он сообщил о решении расстаться, вы на него напали. Видимо, после этого он чувствовал себя обязанным вас навестить…

– Но он забрал меня, отвез домой.

– Нет. Вас забрал и отвез домой отец.

Я смеюсь:

– Вы издеваетесь? После того, как я отсюда вышла, отец виделся со мной лишь один раз. Ему на меня плевать.

– Четверг… Я присутствовал лично. За вами приехал отец, привез одежду. Он провел с вами неделю, пока вы не подсыпали ему в ужин снотворное и не сбежали в Портленд.

– Нет.

Конечности немеют, словно больше мне не принадлежат. Доктор ошибается или меня обманывает. Может, к нему приходил Сет, заплатил за молчание…

– Вы были на тяжелых лекарствах и по-прежнему страдали бредовыми идеями.

Хочется рассмеяться. Они считают, я настолько безумна, что могу перепутать отца с Сетом?

Резко встаю, стул за спиной с металлическим грохотом падает на пол. Доктор Штейнбридж наблюдает за мной со своего места, спокойно положив руки на стол. В глазах, оттененных толстыми гусеницами бровей, виднеется грусть. Я чувствую, что испаряюсь, меня медленно засасывает в небытие.

– Закройте глаза, Четверг. Вспомните, как все было на самом деле.

Мне не нужно, не нужно закрывать глаза – правда и так круговертью проносится в голове.

Я вижу, как на самом деле проходили те дни в моей квартире: как отец наклонялся надо мной и давал таблетки, как читал триллеры с моих полок, как смотрел со мной на диване «Друзей».

– Нет, – повторяю я. Глаза наполняются слезами.

Сет за мной не приехал – он сказал, что между нами все кончено, и вернулся к жене. Сет бросил меня во второй раз. Меня было недостаточно. Меня было недостаточно. Я заслужила одиночество. Начинаю выть, как сирена, пронзительно и громко. Царапаю собственное лицо, руки, все подряд. Я хочу срывать собственную кожу, пока не останется ничего, кроме мышц и крови, пока я не стану скорее предметом, чем человеком. Когда меня скручивают, я чувствую тепло на кончиках пальцев; моя кровь оставляет пятна на их костюмах.

В мой первый год работы медсестрой, за две недели до Рождества в отделение экстренной помощи привезли мужчину с переломом черепа. Его звали Робби Клемминс, и я поклялась, что никогда не забуду его имени – слишком страшный был случай. Кровельщик решил поработать волонтером в доме для престарелых, повесить на здание новогодние украшения, и упал с двухэтажного здания, ударившись головой об асфальт. Когда его нашли, он находился в сознании, лежал на спине и разговаривал спокойным, обычным голосом. Пересказывал доклад о том, как правильно снимать шкурки с белок, сделанный им в пятом классе. Когда его привезли в больницу, он плакал и бормотал что-то о своей жене, хотя женат не был. Я помню, как меня чуть не стошнило при виде вмятины в его голове, а череп на рентгеновском снимке напоминал разбитое яйцо. Осколки черепа попали в мозговую ткань, и операция по их удалению длилась восемь часов. Мы спасли его жизнь, но не смогли спасти человека, которым он был до падения. Помню, я удивилась, насколько мы хрупкие – души, покрытые нежным мясом и хрупкими костями. Одно неверное движение, и можно стать совсем другим человеком.

В общем и целом, мой мозг в порядке; я не падала с крыши, хотя в некотором смысле выпала из реальности. Но доктор Штейнбридж поставил несколько диагнозов, мне сложно их повторить. Говоря простым языком, у меня нездоровый мозг. Я часто сижу в палате и представляю его воспаленным и гноящимся. Иногда мне хочется расколоть себе череп и достать мозг, и я представляю многочисленные способы это сделать. Хочу выздороветь, но иногда не могу даже вспомнить, что со мной не так. Однажды днем ко мне в палату заходит доктор Штейнбридж. Судя по серьезному виду, у него есть новости.

– Реджина Келе просит о встрече с вами, – сообщает он. – Если вы не хотите ее видеть, то не нужно.