Таррин Фишер - Все его жены

Она пристыженно отводит глаза.

В этот момент мне страшно хочется ей все рассказать. Кто я, что я знаю про нее и про Реджину. Как он толкнул меня и не извинился – видимо, он так и не понял, что сделал. Ведь все было бы настолько проще, если бы ничего не приходилось скрывать. Я бы точно лучше понимала Сета. Конечно, можно спросить его напрямую, но тогда он узнает, что я говорила с Ханной.

– А синяк под глазом? – Я сглатываю эмоции, словно хлебный ком, и пристально смотрю ей в глаза.

– Нет, тут все иначе. Я делала домашний проект и врезалась в открытую дверцу шкафа. Правда. Он просто становится угрюмым, замкнутым… Ему нужно побыть в одиночестве, понимаешь? Иногда я думаю – дело в том, что его постоянно окружают люди.

Она сжимает губы. Нужно испробовать новую тактику. В конце концов, я пришла сюда за информацией, не обязательно негативной.

– А может, расскажешь о нем что-нибудь хорошее? То, что любишь, – ободряюще улыбаюсь Ханне, прикусившей губу. – В конце концов, ты ждешь его ребенка. Должно же тебе что-нибудь нравиться…

– Да, конечно, разумеется. – Похоже, она испытывает облегчение, что я переключилась на более радостную тему.

Она мгновенно меняется. Когда Ханна рассказывает про Сета в этом ключе, ее глаза начинают сиять, а на губах расплывается улыбка по уши влюбленной девчонки. Узнаю собственные симптомы.

– Он очаровательный и очень добрый. Балует меня, все время спрашивает, что мне нужно и в порядке ли я. Купил книгу с именами и с удовольствием слушает мои идеи… Все проявляется в мелочах…

Я помню, как Сет рассказывал про эту книгу и говорил, что Ханна – или Понедельник, как он ее называет, – хочет мальчика.

– С ним весело, – продолжает она. – Он любит шутить и смеяться. Мне это очень в нем нравится.

Приходило ли мне в голову, что чувство юмора – сильная сторона Сета? В наших отношениях шучу чаще я, выдаю остроумные комментарии, над которыми он смеется.

– Да, – соглашаюсь я, когда она смолкает. – Это все прекрасно.

Она воодушевленно кивает. Мне кажется, я вижу в ее глазах слезы, но потом подходит официант, чтобы налить еще воды.

– Может, сменим тему? – спрашивает она, когда он уходит.

– Конечно, – улыбаюсь я. – Где он сегодня?

Я не знаю, зачем спрашиваю. Возможно потому, что когда подобный вопрос задают мне, я всегда теряюсь, прежде чем придумать слабый предлог.

– Он… Должен быть дома. Я сказала ему, что занята вечером.

– Он не против твоих встреч в друзьями?

– Он не знает. Он всегда переживает насчет меня, насчет того, с кем я провожу время.

От меня не ускользает, как ее взгляд перемещается влево, в поисках правильного ответа… Самого простого ответа.

Согласно киваю, но меня терзает вопрос – решает ли она проблемы с ним вместе или сама, считая себя нужным ему типом женщины. Она гораздо моложе меня, примерно в этом возрасте я познакомилась с Сетом в кофейне. Если бы тогда кто-то попытался меня предупредить, я бы рассмеялась, проигнорировала тревогу. Сет – хороший, семейный человек. Иногда он бывает мрачным, но это нормально.

В этот момент нам приносят еду. Оставшуюся часть ужина мы обсуждаем банальные вещи. Когда приходит время десерта, я встаю и направляюсь в уборную. Чувствую, как Ханна провожает меня взглядом. Интересно, что она думает?

Когда я возвращаюсь из уборной, Ханны нет. Смотрю на пустой столик, и внутри все падает. Официант церемонно убирает последние бокалы, когда видит меня. Он растерянно улыбается, пожимает плечами и делает шаг назад:

– Думал, вы ушли. Она так поспешно убежала.

Подхожу ближе и вижу, что она оплатила счет наличными и оставила записку на моей салфетке. Хмурюсь и читаю послание. Почему она так внезапно ушла? Неужели ее так напугала наша беседа? Может, позвонил Сет и позвал ее домой? Слова нацарапаны; ее ручка прорвала салфетку в нескольких местах. Прошлось убежать, стало нехорошо. С меня кино.

И все? Переворачиваю салфетку в надежде на более детальные разъяснения, но вижу лишь розовый след собственной помады.

– Она выглядела больной? – спрашиваю у официанта. Он ждет, пока я уйду, чтобы забрать деньги и приготовить столик для следующих гостей.

– Не особенно, – пожимает плечами он.

Достаю телефон и пишу сообщение.

«Что случилось? Почему ты ушла, не попрощавшись?»

«Стало нехорошо. Пришлось убежать».

Собираюсь продолжить расспросы, но передумываю. Я уже достаточно напугала ее своим любопытством. Лучше оставить все как есть. Не следует забывать: возможно, дело в ребенке. У нее по-прежнему первый триместр. Первые пять месяцев беременности меня тошнило как проклятую. Пол ванной комнаты стал любимым курортом. Прогоняю эти воспоминания, острым ножом пронзающие сознание. Если думать об этом слишком много, я…