Олег Рой - Увертюра

— Да все заранее придумывают. Нет, ну когда начинаешь работать с кем-то конкретным, там уже смотришь — форма лица, тип волос, ну пожелания клиента. А так, для себя, конечно, постоянно что-то придумываешь. Кого угодно спросите, у всех так. Вы ведь тоже наверняка что-то заранее придумываете? Например, как бы вы брали интервью у… у вас есть любимый актер?

Девушка улыбнулась еще шире:

— Любимый? А у вас? Вообще у вас есть какие-то предпочтения? Ну, может, чтобы волосы подлиннее были? Чтоб было где фантазии разгуляться.

Харитон помотал головой:

— С длинными волосами надо на месте решать. Интересно знаете что? Когда видишь девушку с короткой стрижкой и придумываешь ей длинную прическу.

— Знакомая? — раздалось рядом.

Ох ты, про продавца-то она и забыла, прилипла к экрану, ничего вокруг себя больше не видит.

— Скорее знакомый. Вот этот, у которого она интервью берет. Надо же, я и не знала, что он парикмахером подвизается. Он, представляете, курьером работает. А на самом деле…

— Хороший мальчик, — согласился продавец, хотя сам был ненамного старше Харитона. — А то занимаются не пойми чем: у кого карточный домик выше получится, кто больше хот-догов съест и все такое. А эти, — он кивнул на экран, — все-таки делом заняты.

— Итак, друзья, — призвала с экрана желтоволосая, — давайте еще раз поприветствуем нашего победителя. Харитон Михайлов, аплодисменты! Спасибо всем, с вами была Симона Бьюти…

Экран, мигнув, переключился на федеральные новости.

— Или вы дальше хотели посмотреть?

— Нет-нет, спасибо.

Симона! Нет, ну понятно, что Симона, тем более Бьюти, чистой воды псевдоним. Но Симона! Арина потрясла головой. Нельзя же, ей-богу, теперь везде ноты видеть. Ах да, еще и у Харитона этого фамилия — Михайлов. Хотя он просто не может быть при чем. Ясно, что ни в какую консерваторию он два месяца назад не поступал. Совсем другие у мальчика пристрастия и мечты.

Арине почти хотелось, чтобы, когда она доберется до дома, Виталик уже спал. Пусть все — чем бы ни было это «всё» — будет когда-нибудь потом. Сейчас у нее просто не было ни на что сил. Голова была пустая-пустая, и в этой пустоте плавали обрывки, которые даже с большой натяжкой нельзя было назвать мыслями. Невозможно было придумать — как спросить Виталика про странные новости, которые сообщил Данетотыч. Может, никаких «секретов» вовсе и нет?. Надо просто спросить — и все объяснится. А то как-то глупо: он от меня что-то скрывает, причем я знаю, что именно, но делаю вид, что мне ничего не известно. Может, он и не скрывает ничего?

На человека, у которого есть тайны от любимой жены, Виталик не походил абсолютно: в прихожую вышел с улыбкой на лице, обнял нежно, прижал, задышал в ухо — глаза у Арины сразу принялись закрываться, а коленки подгибаться. Разве в таком разморенном состоянии что-то придумешь?

Поэтому она спросила напрямик. Постаралась, чтобы прозвучало легко — как будто ничего такого особенного не происходит, подумаешь, у мужа секреты завелись, все в порядке, все так живут, не из-за чего беспокоиться.

— А чего ты мне про свой перевод не сказал?

— Про перевод? — Виталик как будто не сразу понял, о чем это она. — А! Растрепали уже! А я-то хотел тебе сюрприз сделать.

Сюрприз, что и говорить, получился знатный.

— Аришка, там такая квартира! — восторженно продолжал Виталик. — Четырехкомнатная, в сталинке, представляешь!

— Да, квартира — это хорошо.

Высвободившись из нежных объятий, Арина стянула с плеч куртку, аккуратно пристроила ее на вешалку, нагнулась, распустила шнурки кроссовок, разулась, установила обувь на положенное место — тщательно, ровненько. Теперь, кажется, надо руки помыть?

— Как-то ты вроде бы даже не рада, — задумчиво проговорил любимый муж, стоя в проеме ванной двери. — А, ну да, тебе квартира нужна только чтоб поспать было где. да и то не каждый день.

Это прозвучало чуть насмешливо, но в то же время так, словно он — самый близкий, самый родной человек! — был недоволен. Нет, ну, с одной стороны, понятно: ему хочется, чтобы жена (Арине до сих пор это слово казалось смешным) почаще и подольше бывала дома. Или даже не дома. Чтобы в театр вместе сходить, в гости, да хоть погулять. Когда любишь, хочется, чтоб любимый человек был рядом — видеть его, трогать, дышать… Но, с другой стороны — неужели он не понимает?!

— Виталь, это моя работа, — устало проговорила Арина, мечтая только об одном — лечь и заснуть. — И я ее люблю, уж будто ты не в курсе.