Олег Рой - Увертюра

— Вот тут нашу «газель» камеры в последний раз заметили. Угол Зеленого проезда и чего-то там Кирпичного.

Зеленым проезд был лишь по имени. Пунктирные тротуары с выкрошенными поребриками, пыль, асфальт, шлакоблоки — и хоть бы одно дерево! Или хотя бы кустик! Ничего. Серость и уныние. А почти сразу за перекрестком вдоль разбитой проезжей части потянулись бетонные плиты — так иногда огораживают особо ценные стройки. Здесь, если стройка и велась, то когда-то очень давно, сейчас в щели между плитами можно было разглядеть только заросший бурьяном и заваленный мусором пустырь. Такой же пустырь простирался справа.

Метров через триста-четыреста он сменился грязно-белой кирпичной стеной, кое-где «украшенной» железными воротами. Довольно ржавыми.

Довольно скоро проезд уперся в бетонный забор. Кир, буркнув под нос «станция Юрюзань, кто приехал, вылезай», сдал назад, свернул влево, в один из ответвляющихся от «центрального проспекта» «переулков», по обе стороны которого выстроились не то гаражи, не то ремонтные боксы: опять грязно-белый кирпич и железные створки. Потом последовал еще один поворот, и еще один, и еще… Арина скоро потеряла представление о том, где она находится и как, если что, отсюда выбираться.

Кое-где «переулки» были так узки, что двум машинам не разъехаться, а кое-где и одна застряла бы.

— Эти нам не годятся. Если наша блондинка их сюда привозит, надо, чтоб машину можно было сразу куда-то загнать. Потому что безлюдно-то здесь безлюдно, но перетаскивать безжизненные тела лично я бы поостерегся. По закону подлости в самый неподходящий момент непременно появляется свидетель. А то и свидетели.

Так что совсем узкие проходы они игнорировали.

— Постапокалипсис тут снимать, — буркнул под нос Киреев.

На карте промзона выглядела неправильной формы небольшим серым пятном. Небольшим! Два, три, ну, может, четыре квартала. Но сейчас ей казалось, что они кружатся по этому пятну уже очень долго. И будут кружиться вечно.

Кирпичные гаражи сменялись железными ангарами, потом вдруг опять возникали глухие стены или щерились пустыми окнами заброшенные здания промышленного вида. По большей части одноэтажные, но некоторые возвышались на два и даже на три этажа. Раза два попались пустые бетонные каркасы — столбы и перекрытия — недострой.

Некоторые ворота (или правильнее — двери?) были распахнуты. Но живых людей почему-то никак не попадалось. Попрятались они все, что ли?

— Кир! — Арина от неожиданности схватила опера за рукав.

Справа от темного проема открытых ворот курил мужик в брезентовых штанах Голый торс лаково поблескивал крепким загаром. Как он не мерзнет, удивилась Арина.

— Уважаемый! — негромко позвал Киреев. — Машину тут не виде…

Договорить он не успел. Мужик, щелчком отбросив окурок, шагнул в распахнутые железные ворота — и пропал.

Они рванулись в темный проем так дружно, словно там не было ничего опасного. Главное — догнать этого, в брезентовых штанах, а там — будь что будет.

Но дядька как сквозь землю провалился. Впрочем, среди ящиков, ржавых автомобильных крыльев, гнутых труб и металлических конструкций вовсе уж непонятного назначения могло прятаться что угодно. Например, немецкий танк времен Великой Отечественной. Или даже, чем черт не шутит, тираннозавр. Торчащая из-за груды ржавых бочек труба действительно напоминала танковую пушку. А неровная пирамида полуразвалившихся ящиков справа — тираннозавра.

Конечно, им не удалось обнаружить ни танков, ни тираннозавров. Ни, что было совсем огорчительно, никаких мужиков в брезентовых штанах. Или пусть даже без штанов.

— Ладно, — Киреев потащил Арину к выходу. — По крайней мере убедились, что какие-то аборигены тут имеются. Поехали дальше искать.

Следующий абориген, кроме заляпанных мазутом джинсов, был одет в такую же заляпанную тельняшку и жилетку с миллионом карманов. Из некоторых торчали хвосты провода и какие-то черные рукоятки.

Киреев выскочил из машины и заговорил — быстро-быстро, просительно, чуть ли не заискивающе:

— Слышь, братан, погоди, мне только спросить.

Тот обернулся, поглядел выжидающе, но не произнес ни слова.

— Приятель у меня тут где-то, он объяснял, да я что-то заблудился. Может, подскажешь, где тут чего? Он на белом фургоне ездит. Может, видел?

Дядька, подумав несколько секунд, помотал головой и все так же равнодушно двинулся вглубь.

За следующие сорок минут они «выловили» еще четверых — разной степени одетости и замызганности. С одним из подобных персонажей удалось даже поговорить почти подробно.