Олег Рой - Дважды два выстрела

— Абсолютно так, Иван Ильич. И стреляли из обоих недавно. Там запах свежий, прямо шибало. Криминалисты говорят, что, похоже, из ПМ Шубин стрелял в тот же день.

— Криминалисты? — со странной интонацией протянул тезка пистолета. — А следователи теперь что, совсем в таком не понимают?

— Иван Ильич, УПК велит у экспертов спрашивать. Хотя если не на протокол, я тоже сказала бы, что шубинский «макаров» свежеотстрелянный.

— Ну добре, коли так. Только это точно не у меня.

— А может, вы просто не знаете? К примеру, подменял вас кто-то?

Он покачал головой:

— Я уж почти год как никуда из тира ни ногой. Каждый день как штык на месте. Вот куда мне еще деваться? Дачи у меня отродясь не было, жена ушла, когда я только-только капитана получил. Сказала, сил нет каждый день бояться, уговаривала уйти из милиции — тогда еще милиция была, не полиция. Вот бы ей чуток подождать… А может, и к лучшему. Деток нажить не успели. Так что сама понимай, куда мне с рабочего места? Водку квасить? Так что, если б Степаныч зашел, я знал бы. Но — давно уж не бывал. А теперь-то… э-эх! Нешто и впрямь водки выпить? За упокой души? А, дочка? Помянешь со мной Егора Степаныча? — он махнул, подзывая официантку.

— Мне еще в следственный комитет надо… — извинилась Арина и двинулась было к выходу, но вернулась.

— Иван Ильич, вы случайно не знаете, что у Шубина в личной жизни было? Неужели он бобылем вековал? Такой видный мужчина…

— Не знаю, дочка. Мы ж с ним, что называется, на брудершафт не пили. Ты бы лучше у Иван Сергеича спросила.

— У Молодцова?

— Точно.

— Спрашивала, — она помотала головой, демонстрируя нулевой результат расспросов. — Они ж из разных поколений, так что сами понимаете.

— Тоже верно. А тебе понять надо, что за горе у Степаныча приключилось, что он сам себя порешить вздумал, так? Вот что я тебе скажу. Если кто про него что и знает, это Халыч. Ты-то его не застала, но…

— Морозов? Я у него училась.

— Вот и спроси. А за упокой все-таки со мной выпей. Видишь, даже рюмок две принесли. Я тебе на самое донышко плесну. Уважь старика. Одному мне как-то… невместно.

Официантка, видимо, не заметила, что Арина собралась уходить, и в комплект к графинчику принесла действительно две рюмки. Арина присела на краешек стула, взяла одну из них, где водки было совсем чуть-чуть. Отнекиваться дальше было бы совсем нехорошо. Что она, принцесса, которой неприлично прикоснуться к старому солдату?

Опрокинув в себя рюмку, Иван Ильич зажмурился на мгновение, закаменевшее было его лицо помягчело, расслабилось:

— Покойся с миром, Егор Степаныч! Спасибо тебе, дочка.

— Вам спасибо, Иван Ильич, — улыбнулась Арина и, уходя, оглянулась от двери. Начальник тира, пригорюнившись, сидел, невидящим взглядом уставившись на полную рюмку.

До комитета от «Блина» было рукой подать. Еще от скверика она увидела, что возле крыльца клубится какая-то толпишка. Негустая, но… неожиданная. Чего это они тут собрались? Завидев Арину, «они», все, сколько их было, бросились навстречу. Сперва показалось, что их очень много — тычут микрофонами, наставляют камеры — но в действительности «нападавших» было не больше десятка. Пытаясь остановить девушку, они многоголосо гудели:

— Транько заказал убийство Коломыйцева?

— Ведекин шантажировал своего директора?

— Ведекин по заказу Транько…

— Защита Транько заявляет о его невиновности и пересмотре дела…

Вопросы сливались в сплошной гул. Только один голос выделялся, как выделялся бы груздь в корзине с сыроежками. Нет, он не был особенно громким или пронзительным. Голос как голос. Но звучал он словно бы знакомо. «Госпожа Вершина, прокомментируйте, пожалуйста!» «Девушка, сюда нельзя!» Она вгляделась в частокол микрофонов, но так и не поняла — кто именно бросил зацепившую ее слух фразу.

Подняв плечо и цедя сквозь зубы «без комментариев», Арина прошмыгнула в стеклянные двери, почти упав в объятия стоявшего за ними дежурного, от неожиданности даже вспомнив его фамилию. Сержант Верзилов, вот как его звали! И был он, вопреки фамилии совсем не высок, на полголовы выше Арины, но довольно плечист.

— Верзилов? — уточнила она.

— Так точно, Арина Марковна, — отрапортовал он со вздохом.

— Почему этих, — она кивнула назад, где за стеклянной дверью все еще копошилась толпа с микрофонами.

— Ну так… не за что вроде, — сержант опять вздохнул. — За просто так же нас тоже по головке не погладят. Они ж, видите, даже на крыльцо не поднимаются. Имеют право находиться в общественном месте.