Олег Рой - Дважды два выстрела

Лохматого Пирата он застрелил — куда с собакой в квартиру? Руслана пыталась не пустить — плакала, умоляла, даже в драку кидалась — да куда там. «Ну и живи тут со своим Пиратом! — сплюнул Генка, добавив. — В будке. А мы с Танькой поедем».

Поехали они, разумеется, вместе. Пират остался лежать возле крыльца неподвижной лохматой кучей. Должно быть, Генка с ним после что-то сделал — закопал, что ли? — потому что когда потом они приезжали в «деревню» на «осенние шашлыки», никакого Пирата возле будки не было. Да и будки почему-то не было.

Во время этих поездок «на шашлыки» Генка даже учил Руслану стрелять. Она пугалась, но слушалась, вглядывалась, целилась, нажимала, где велено, даже попадала в выстроенные рядком пивные банки. «Еще чемпионку из нее сделаем, — хохотал довольный Генка, отмахиваясь от Татьяны, считавшей, что для девочки, тем более малолетки, это забава вовсе неподходящая, — Тут ведь главное, сызмальства привыкнуть, а глаз у девки верный. Вырастет, станет по Олимпиадам ездить, будет нам на старости лет вместо пенсии». Года не прошло, как его убили. Почти случайно, как убивали тогда многих.

Лет десять они колотились с теткой вдвоем. Сажали картошку в той самой «деревне» — им везло, урожай всегда удавалось выкопать до нашествия человекообразной «саранчи». Картошки с участка хватало до следующей весны. Очень удачно продали Генкину кожаную куртку и зимний «плащ». Больше продавать было нечего, Генка ничего, кроме квартиры, после себя не оставил. Только много лет спустя Руслана обнаружила на антресолях пистолет — в коробке с лыжными ботинками. Очень удивилась, помнится. Генка любил «реальное» оружие, а пистолет был маленький, изящный, практически игрушечный. Руслана бросила его в ту же коробку — пусть лежит, куда девать-то. Когда они с теткой считали каждую копейку, тогда, может, и сгодился бы, уж наверное, что-то этот ствол стоил. Но тогда они перебрали антресоли, видимо, не слишком внимательно. Ну да что теперь. Выжили как-то. Соседи считали их матерью и дочерью — Генку забыли быстро, и какая у него была фамилия, никто не вспоминал. А они-то обе были Павлюченко: когда тетка выходила замуж, фамилию менять не стала. Сам Генка и не велел, коротко сказав: чтоб лишних вопросов не задавали.

После теткиной смерти Руслана сперва каждый день вздрагивала — боялась, что ее арестуют, а то и что похуже. После попривыкла.

Контора, куда тетка пристроила ее после школы, как раз переформировалась, теперь Руслана перекладывала бумажки в другом филиале. Народ правдами и неправдами старался закрепиться в «головном офисе», а ей и в филиале было отлично. И к дому ближе. И, главное, все незнакомые, никто ничего про Руслану не знал. После смерти тетки Татьяны — в контору-то Руслану пристроила именно она — на нее завистливо косились: вот повезло девке! Сама себе хозяйка — и с жилплощадью, да еще такой солидной. Прямо завидная невеста… а вот у меня племянник такой симпатичный…

Все это, по правде сказать, не столько утомляло, сколько пугало — а вдруг кто-нибудь догадается и задаст «тот самый», самый главный вопрос? Врать она толком не умеет, сразу начнет запинаться, покраснеет — все будет ясно.

В общем, реформа конторы оказалась очень, очень кстати. В новом коллективе никто ничего про Руслану не знал. Она немного оттаяла, даже перестала пугаться, когда ее приглашали на свидания. Чего пугаться? Молодая, симпатичная — вот и появляются… ухажеры.

Один очень ей нравился. Он даже жениться хотел. Правда, хотел. Однажды, расчувствовавшись, стал рассказывать, как переменится после свадьбы их жизнь, как они поменяют его и ее квартиры на одну большую, чтобы и детям, когда появятся, места было довольно, как станет хорошо и удобно. Вот тут-то ее и накрыло прежним страхом. А ведь казалось, все позади, никому нет дела ни до нее, ни до ее грехов… Размечталась, дурища!

Симпатичного, который хотел много детей, пришлось, конечно, прогнать. А ведь он хороший был. Правда, хороший… А теперь… теперь чего ж… И ведь лет-то ей еще не так чтоб сто. Она даже родить еще могла бы… А у нее только Джиннечка… Одна дамочка из соседнего офиса купила щеночка, да некстати:

— И ведь никогда никакой такой аллергии у него не бывало — ни на клубнику, ни на что она там еще случается. А тут на тебе — краснеет, чихает, чуть не задыхается, — имелся в виду дамочкин законный супруг, которому, как вдруг выяснилось, собаки противопоказаны. — И что мне теперь? — сокрушалась дамочка. — Девочки, никому щенка не нужно? Порода ценная, дорогая, а я даром отдаю… ну… за рубль, как положено.