Рэйчел Кейн - Горький водопад [litres]

А потом все снова обретает четкость, и я вижу просвет между мечущимися телами. Взмахиваю столиком и бью мужчину по боковой части головы. Он шатается. Я бросаю столик и толкаю мужчину сильнее, он делает шаг назад и теряет равновесие, Ви подсекает ему ноги, и я вижу, как мужчина падает на пол. Когда он вбежал сюда, вид у него был сердитый, но теперь на лице его написан шок. И когда он понимает, что происходит, шок переходит в страх. Мужчина лежит на животе и извивается, пытаясь подняться.

Я соображаю, что нужно чем-нибудь связать его, и оглядываюсь по сторонам, но, прежде чем я успеваю что-нибудь найти, сестра Гармония обрушивается ему на спину, не давая встать, и одним быстрым ударом вонзает кухонный нож в его шею сзади. Я вижу, как это происходит, но не могу осознать в течение целой секунды, пока он не замирает неподвижно. Все сделано быстро и чисто, и лишь спустя несколько медленных секунд я понимаю, что он мертв. Я не знаю, что чувствую. Я лишь вижу, что Гармония плачет, а потом говорит – не нам, ему:

– На этот раз мы выбраковали тебя.

Прежде чем Ви успевает потянуться за пистолетом, она поднимает его, взводит курок и держит оружие, глядя в дверной проем.

– Вера, Коннор, отведите сестер и детей к «автодому» и найдите способ выбраться отсюда.

– А вы не идете? – спрашиваю я ее.

Я знаю, что должен был бы, наверное, бояться ее, ведь она только что хладнокровно убила человека. Но Гармония такая же, как мама, – она защищает тех, кто ей дорог. Я беру за руку плачущего малыша, потом поднимаю его на руки. Он тяжелее, чем я ожидал. И теплее.

Сестра Гармония качает головой, и тяжелая золотистая коса со змеиным шипением скользит по грубой ткани ее рубашки.

– Я займусь остальными, – говорит она. – Настолько, насколько смогу. Просто уходите, не ждите. Как только они поймут, что мы освободились, они нападут на нас.

Я останавливаюсь и смотрю на нее. Она никогда прежде не стреляла из пистолета, я это вижу. Руки у нее дрожат еще сильнее, чем у меня.

– Вы ведь должны были убить их всех, верно?

Гармония тяжело вздыхает и кивает.

– День Расплаты, – говорит она. – Я должна была сжечь Сад и не оставить никого в живых. Иди, мальчик. И не останавливайся.

Ви кричит остальным женщинам и детям, чтобы взялись за руки, а сама проходит в конец этой вереницы. Я держусь впереди, вместе с темноволосой женщиной почти того же возраста, что и Гармония.

– Нам нужно бежать. Я знаю, куда идти. Я поведу.

Она сжимает в руке нож; вид у нее невероятно испуганный, но и решительный. Женщина протягивает руку, и я хватаюсь за нее. Почти всех детей несут на руках. Малыш, которого я держу, обвивает руками мою шею, и я неожиданно понимаю, как это опасно – если я упаду или на нас кто-то нападет, он может сильно пострадать. Теперь я боюсь не за себя, а за него. Я должен сделать все, чтобы этот мальчик остался жив и цел.

Мы бежим.

К воротам, возле которых толпятся мужчины и гремят выстрелы. Но все эти люди смотрят не на нас, а на тех, кто за воротами. ФБР. Мама… мама тоже может быть там, снаружи.

Мне нужно найти Сэма, но сначала – доставить в безопасное место этого малыша, который так доверчиво обнимает меня. Это важнее всего. Поэтому мы бежим, тянем друг друга вперед, и когда сестра Роза спотыкается, я поддерживаю ее, и мы продолжаем бежать. К нам бросается какой-то мужчина, пытаясь остановить нас, но когда сестра Роза с криком заносит нож, этот человек в изумлении отшатывается. Однако у него есть огнестрельное оружие. Пистолет-пулемет. Отступив на шаг, он поднимает его, и я чувствую ледяную вспышку страха. Я ничего не могу сделать, когда у меня на руках ребенок…

Сестра Роза отпускает мою руку и бросается на него, что-то крича. Он опять отшатывается, и она прыгает на него, сбивая с ног. Когда она поднимается, на ее рубашке кровь, а в руках – его автомат. Сестра Роза бежит дальше, и я следую за ней, таща за собой всю вереницу женщин. Я не могу оглянуться назад. Я боюсь, что Ви, бегущая в конце этой колонны, попадет в беду или что на нас нападут другие мужчины. Но сейчас я лишь стараюсь успевать за сестрой Розой.

По другую сторону от церкви виден коттедж патера Тома, во всех окнах горит свет. Позади него ярко пылает амбар. А прямо рядом с коттеджем стоит «дом на колесах».

Когда мы добираемся до него, я оборачиваюсь и смотрю назад. Все здесь, Ви в конце колонны; одной рукой прижимая к себе ребенка, она проталкивается ближе ко мне. Сестра Роза дергает дверцу фургона, но та не открывается. Заперто.