Валерий Пушной - Ребро беса

План созрел спонтанно. Возможно, он был в чем-то ущербным, но Райка уцепилась за него, как за спасительную соломинку. Просто в голове ничего другого не рождалось. Между тем решила прихватить с собой Агафона. А вдруг появится какой-то момент, и Агафон сумеет выпустить пулю в лоб Глебу. Чем черт не шутит. Позвонила ему. В машине объяснила, что действовать придется по обстановке, он должен быть готов к любому развитию событий.

Агафон выслушал, быстро прикинул в голове, что и как, и выложил ствол из кармана, оставил в машине. Райка была удивлена, но промолчала.

В сопровождении Агафона вошла в офис Корозова с папкой в руке. На входе по ним прошлись металлоискателем. В отдельной комнате высокая женщина-охранник профессионально осмотрела Райку. Затем перетряхнули одежду Агафона. И только потом пропустили к Глебу.

Агафон остался в приемной. Исай был тут же, расположился у окна, несколько напряженный. У двери в кабинет торчали два охранника, внимательно ловя каждое движение Агафона. Тот стоял у стола секретаря, косился на нее и бесцеремонно говорил:

— А ты дорогая штучка, возле тебя столько охраны, как возле президента.

— Я не штучка! — парировала секретарь, девушка с серьезным лицом и сосредоточенным видом. — Болтаются здесь разные, а потом авторучки пропадают, приходится сторожить!

Агафон прошелся перед столом, прикидывая в уме, какими действиями он мог бы преодолеть преграду? Это было непросто, но, возможно, если быть стремительным и суметь выхватить ствол у кого-нибудь из охранников… А со стволом в руках он мгновенно пробьет любую брешь в обороне. Секретарь оборвала его мысли:

— Не толкись перед столом, работать мешаешь!

— Это ты называешь работой? — съязвил Агафон, отошел к двери так, чтобы видеть сразу всех, скрестил руки на груди, умолк.

Исай догадывался, что Агафон оценивал обстановку. И прикидывал, что от этого парня можно было ожидать. Ясно одно: подпускать близко к себе его было нельзя ни ему, ни охранникам, любой его рывок следовало упредить. Исай сжимал в руке трость, незаметно следя за рысьими движениями и взглядами Агафона. Хотел, чтобы у того создалась иллюзия, что все у него может получиться легко и просто. В этом случае противник неминуемо совершит ошибку. Исай сам подталкивал Агафона к такой ошибке.

Он специально распорядился перед этим, чтобы охранники заткнули за пояса на виду травматы с пустыми обоймами, а заряженные держали за спиной. Отошел от окна, прихрамывая и опираясь на трость, остановился у стены недалеко от Агафона. Тот ухватисто проследил за ним, отметил хромоту Исая как положительный для себя момент.

Райка закрыла за собой дверь. В лучах солнца, бьющих сквозь окна, на ней засверкали драгоценные камни. Глеб поднялся навстречу, опираясь руками на заскрипевшие подлокотники кресла и отодвигая его назад. Полы светлого пиджака и верхняя пуговица белой рубашки расстегнуты, без галстука. На большой столешнице перед ним — несколько листов бумаги, письменный прибор, сбоку сверкающая чистотой красивая хрустальная ваза, с другого боку раскрытый ноутбук. Не успел произнести слова приветствия, как Райка перебила:

— Пришла пора, Глеб, помириться, — выговорила, подходя к столу и протягивая Корозову свою руку для пожатия.

— А разве между нами война? — отозвался Глеб, пожимая ее небольшую ладонь.

— Мне кажется, ты обижен на меня за то, что я обвиняла тебя в смерти Артема, но ты должен понять, в каком состоянии я была! — произнесла Райка, не вынимая своей ладони из его руки. — Тогда все вокруг казались мне убийцами!

— Я так и думал. — Корозов продолжал держать ее ладонь, чувствуя, как пальцы женщины вцепились в его руку и не отпускали.

— Ты умный человек, Глеб, я давно это поняла, — неторопливо продолжила Райка. — А два умных человека всегда должны уметь договориться.

Корозов после этих слов сразу сообразил, в чем цель ее посещения, но он не собирался о чем-либо договариваться с нею. Отпустил ее ладонь, показал на стул против стола, пригласил:

— Прошу садиться, всегда лучше разговаривать сидя. Тем более что, как говорят, в ногах правды нет. У меня мало времени, — он оборвал фразу, как бы думая, чем ее закончить, и завершил, — но я охотно уделю эту малость тебе.

Райка поняла, что так он ограничивает время ее присутствия в кабинете, и выразила капризное женское несогласие:

— Ты всегда таким манером выпроваживаешь женщин за дверь? Если я тебе помешала, я могу уйти, — и для большей убедительности отступила от стола, стала разворачиваться на месте. Она, конечно, не собиралась уходить, но хотела показать собственную независимость от его условий, вырвать из него обещание отложить дела в сторону и уделить ей внимания столько, сколько потребуется.