Арнольд Беннет - Отель «Гранд Вавилон»

В большинстве современных отелей должность заведующего бюро занимают мужчины. Но в «Гранд Вавилоне» все было заведено на свой собственный лад. Мисс Спенсер была клерком бюро почти с того самого времени, когда «Гранд Вавилон» только вознес к небесам свои массивные дымоходы, и сохраняла это место до сих пор, несмотря на причуды прочих отелей. Всегда превосходно одетая, в гладком черном шелке, с маленькой бриллиантовой брошью, безупречными браслетами и завитыми, цвета соломы волосами, она выглядела сейчас точно так же, как выглядела неопределенное число лет назад.

Грациозные и соблазнительные очертания ее фигуры были безупречны, и по вечерам она служила украшением, которым мог бы безгрешно гордиться любой отель. Ее знание Бредшоу [2] Путеводитель по Лондону. , пароходного расписания, программ театров и мюзик-холлов не имело себе равных, хотя она никогда не путешествовала и никогда не бывала в театрах и мюзик-холлах. Казалось, что она провела всю свою жизнь в этой казенной берлоге, сообщая гостям информацию, звоня по телефону в различные департаменты или ведя доверительные беседы со своими друзьями из отельного персонала, как делала это сейчас.

— Кто такой номер сто седьмой? — спросил Жюль сию леди в черном.

Мисс Спенсер полистала свой гроссбух.

— Мистер Теодор Рэксоул из Нью-Йорка.

— Я так и подумал, что он должен быть из Нью-Йорка, — сказал Жюль после короткой многозначительной паузы. — Но он говорит по-английски также хорошо, как вы или я. Сказал, что желает, чтобы ему каждый вечер подносили «Поцелуй ангела» — это, если вам угодно знать, мараскин с кремом. Я полагаю, что он не задержится здесь слишком долго.

Мисс Спенсер мрачно улыбнулась в ответ. Намерение представить мистера Теодора Рэксоула как какого-то «нью-йоркца» взывало к ее чувству юмора, в котором она не испытывала недостатка. Ей, разумеется, было известно (и она не сомневалась, что столь же отлично известно и Жюлю), что этот Теодор Рэксоул — один из трех богатейших людей в Соединенных Штатах, а следовательно, вероятней всего, и в целом мире. И все же она тотчас же встала на сторону Жюля. Точно так же, как существовал только один Рэксоул, на всем свете был только один Жюль, и мисс Спенсер инстинктивно разделяла негодование последнего в отношении человека — кто бы он ни был, миллионер или император, позволившего себе в стенах «Гранд Вавилона» потребовать «Поцелуй ангела», — эту малопочтенную смесь мараскина с кремом.

В мире отелей было раз и навсегда установлено, что в «Гранд Вавилоне» кроме владельца есть три бога: Жюль, главный официант, мисс Спенсер и обладающий наибольшей властью из них Рокко, знаменитый шеф-повар, который зарабатывал в год две тысячи и владел шале на озере Люцерн. Все большие отели на Нортумберленд-авеню и на набережной Темзы пытались переманить его к себе, но безуспешно. Рокко прекрасно понимал, что он нигде не сможет занять место выше, чем maitre d’hotel [3] Метрдотель (фр.). «Гранд Вавилона», который никогда не рекламировал себя, не принадлежал никакой компании и без труда первенствовал среди отелей Европы — был первым по дороговизне, первым в своей исключительности, первым в этом загадочном качестве, именуемом «стилем».

Расположенный на набережной «Гранд Вавилон», несмотря на свои благородные размеры, был отчасти сдержан в росте несколькими колоссальными соседями. В нем было всего лишь триста шестьдесят мест, в то время как два отеля, расположенные в окрестности с четверть мили, насчитывали по шестьсот сорок мест каждый. С другой стороны, «Гранд Вавилон» был единственным в Лондоне отелем, в котором постоянно использовался по-настоящему отдельный вход для царственных особ. В «Гранд Вавилоне» считали день потерянным, если в отель не прибывал по меньшей мере немецкий принц или какой-нибудь индийский махараджа. Когда Феликс Вавилон, в честь которого и вне всякой связи с названием Лондона был окрещен отель, когда Феликс Вавилон основал отель в 1869 году, он задумал его как пристанище для особ королевской крови, и именно в этом был секрет его триумфального успеха.

Сын богатых владельцев отелей и финансистов из Швейцарии, он установил тесную связь с должностными лицами нескольких европейских дворов, не жалея денег на представительство. Несколько королей и немалое число принцев звали его попросту Феликсом, а об его отеле говорили фамильярно — «у Феликса», и Феликс находил, что все это чрезвычайно выгодно для дела.