Джиллиан Макаллистер - Все, что вы скажете [litres]

Этот обычный сексизм. Работяги со стройки, которые выкрикивают оскорбления или флиртуют; мужчины, которые сидят рядом с тобой в метро, расставив ноги. Преследующий тебя на улице громила, который рассказывает, что хотел бы с тобой сделать. Слишком страстный поклонник на вечеринке, считающий, что увязаться вслед – это романтично. Разве женщины не имеют право на самооборону? Разве нас не постоянно провоцируют?

– Спасибо, – снова говорю Уилфу. Рубен стоит за дверью, подчеркнуто ожидая меня – что для него необычно. Я поворачиваюсь к брату: – Мне лучше уйти.

– Мне очень жаль. – Брат протягивает руку, похлопывая меня по плечу, чего тоже никогда не делал. – А я же собирался рассказать вам о своих неудачах в любви.

Для Уилфа это редкость. Обычно он держит лицо: жалуется на налог на прибыль, беспокоится о том, что нужно уволить уборщицу, и все такое. Но я не вижу его настоящего. Понятия не имею, о чем он мечтает или переживает. Невозможно увидеть правду за всем этим мусором.

– Что случилось? – спрашиваю, чтобы отвлечься. Хочу хотя бы немного пообсуждать чью-то еще жизнь, как бывало раньше.

– Меня бросила девушка, заявив, что я должен выглядеть шикарно, чтобы жить в Уимблдоне.

Я чуть было не закатываю глаза. Ясно же, что это не любовные неудачи.

Уилф удачно вложился в жилье на лондонском рынке, и это изменило его жизнь. Его квартира принесла ему 150 000 фунтов стерлингов чуть больше, чем за год. Сейчас у него в собственности четыре объекта недвижимости в Лондоне, которые он сдает в аренду. И он постоянно жалуется на своих съемщиков.

– Расскажу подробности в другой раз, – говорит он.

Тихо закрываю за собой дверь. Рубен идет к машине.

– Что?.. – спрашиваю его.

Он не отвечает, просто продолжает идти, протянув руку мне. Мы идем вместе до конца подъездной дорожки. Внезапно он разворачивается и тянет меня к себе. Шагаю в его объятия. Его руки обхватывают меня за плечи, и я чувствую все его тело.

– Мне так жаль, – бормочет он. – Мне очень жаль, что они полное дерьмо.

– Мне тоже.

По дороге домой я смотрю на него. Обогреватель в машине работает на максимуме. Рубен водит осторожно и медленно, я чувствую себя в абсолютной безопасности, поэтому почти засыпаю.

– Мне просто не повезло, правда? – не могу удержаться от вопроса.

– Конечно, – немедленно отвечает Рубен.

– Если бы ты работал в полиции, ты бы решила, что я виновна? – Раньше я предпочла не спрашивать и ничего не знать, но что-то изменилось.

– Как я могу? Ты же моя жена.

Даже после двух лет это слово вызывает трепет. Его жена. Единственная, кого он выбрал на всю жизнь.

– Но если бы не была ею?

Мы приближаемся к развязке, которую Рубен ненавидит, он вообще не любит водить в Лондоне. Он внимательно следит за дорогой и не слышит мой вопрос.

Решаю рассказать Лоре, прежде чем как она услышит от кого-нибудь еще. Рубен говорит, что информация может появиться в новостях, – в зависимости от того, что произойдет с Имраном в больнице. Нажимаю кнопку вызова трясущимся пальцем.

– Это про ту пятницу, – говорю я, как только она берет трубку. У меня резкий тон, за которым я пытаюсь скрыть смущение от того, что ничего не сказала ей раньше. Ведь ее это тоже касается. Лора никогда бы не попала в такую передрягу. В любом случае лучше ей узнать до того, как Сара вызовет ее давать показания.

– Что про пятницу?

– Я думала, что меня преследует тот парень, Сэдик, – я стараюсь говорить так же спокойно, как Рубен, но не получается.

– И?

– Но оказалось, что это был не он. А я думала, что… – Я сглатываю. Как же я буду вести себя на перекрестном опросе на месте обвиняемого, если не могу справиться даже с рассказом лучшей подруге?

Лора ничего не говорит, ждет. Могу представить себе, как она расчесывает рукой волосы, щурит глаза и пытается осознать, о чем я.

Рассказываю ей все, кроме той одной лжи.

– Они не могут тебя осудить, – заявляет Лора. – Это всего лишь невинная ошибка с твоей стороны.

– Это закон.

– Значит закон ошибается. Что ты должна была делать, ждать, пока тебя убьют?

– Видимо.

– Господи, не могу в это поверить.

– Да, это был не лучший вечер, – соглашаюсь я со слабым смешком.

Лора молчит некоторое время и потом говорит:

– Ну, а в тот вечер пришла домой и съела пиццу.

Мы обе смеемся. За это я ее и люблю.

Рубен рассказал обо всем на моей работе, и руководство попросило о встрече. Сегодня.

Я лишь наполовину осознаю все события. Они появляются на периферии моего зрения, как планеты, вращающиеся вокруг солнца. Рубен спрашивал, надо ли сообщить на работу, и я помню, что согласилась. А еще отчетливее помню, что, прижимая пакетик чая к стенке белой чашки, была поражена мыслью, что у меня впереди очень ограниченное количество чашек чая на свободе. Что еще сотня или даже меньше, и следующую чашку я выпью в тюрьме. Испугавшись, я вылила чай в раковину.