Сюзанна Янссон - Запретное место [litres]

– Вот как, – удивилась Майя.

– Ой, извини. Ты, может быть, верующая?

Майя засмеялась и махнула рукой.

– На этот вопрос трудно ответить. Все зависит от того, что человек вкладывает в понятие Бога. Для разных людей Бог имеет разное значение. Так что лучше не вдаваться…

– А для тебя лично? – перебила ее Натали.

Майя помедлила, выпрямилась на стуле. Было видно, что ей не очень хочется обсуждать такие вопросы.

– Для меня Бог… – начала она, – это вневременная действительность, которую невозможно описать или объяснить… к ней нельзя приблизиться усилием мысли, ее можно лишь открыть внутри себя и пережить на своем непосредственном опыте.

Натали догадалась, что Майя рассуждает о Боге не в первый раз.

– И когда это произойдет, – продолжала Майя, – ты поймешь всем своим существом, что любое разделение в мире иллюзорно, потому что на самом деле все является единым целым.

– И из чего, по-твоему, состоит… это все ? – спросила Натали.

– Есть одно слово, которое, по крайней мере, указывает нам нужное направление, – это пустота.

Натали нахмурилась, а потом рассмеялась.

– Ты серьезно, пустота?

– Да… – ответила Майя. – Но это не пустая пустота. Она просто лишена форм, границ, мыслей, понятий.

– Ладно, – произнесла Натали неуверенно. – И что все это означает?

– Как бы это сказать… – Майя откинулась на спинку стула, тщательно подбирая слова. – Это такое… пространство чистого сознания, из которого в каждый момент времени рождается целый мир. Это состояние за гранью интеллекта, неизменное существование, которое человек не просто способен ощутить в себе, но для которого он сам является источником и глубинной предпосылкой. И именно это… – она засмеялась, вспомнив это ощущение, – и есть самое смешное в духовных исканиях – в конце концов ты понимаешь, что ты и есть то, что ты ищешь. Это невозможно ни увидеть, ни потрогать. – Она помолчала. – Оно само все видит и открывает тебе глаза ».

Эти слова еще долго звучали в голове Натали, звенели, словно доносясь из другого мира – мира, в котором она увидела себя на берегу озера глазами косули.

Оно само все видит и открывает тебе глаза .

В этот же вечер Натали стояла в своем домике и укладывала одежду в чемодан. Она собрала свои инструменты, папки, бумаги и книги. Компьютер с диссертацией и всеми результатами исследований.

Пора возвращаться домой, к будущему, которое она даже не могла себе представить. К будущему без защитной сетки.

Или наоборот. Возможно, впервые она ощутила под ногами почву, на которую можно приземлиться. В ней что-то изменилось, поменяло направление, открылась новая перспектива. Ей даже не терпелось снова увидеться со своей приемной семьей.

Раздался стук в дверь. Натали сразу поняла, что это он. Она узнала легкий звук от прикосновения его руки, напоминающий нежную мелодию.

Натали открыла дверь и увидела его, худого и хрупкого, но улыбающегося самой окрыляющей на свете улыбкой. Позади него Натали увидела такси, на котором он приехал. Он стоял, опираясь на ходунки, и молчал.

Натали не знала, что ей делать. Ведь обычно это она смотрела и наблюдала.

– Юханнес, – наконец, смогла произнести Натали.

Она не в силах была даже обнять его.

– Натали, – улыбнулся он в ответ.

Сделал шаг вперед, взял ее руку и прижал к своей щеке.

– Мне рассказали, что ты для меня сделала, – сказал он. – Спасибо. Спасибо тебе огромное.

Она покачала головой и улыбнулась.

– Да, ничего… особенного.

Она заметила, что совершенно не нервничает. В ней появилось что-то новое, простое и ясное.

– Ну, как там у тебя с радостью, которая бьет через край? – выдавила она из себя и тут же пожалела, что перешла границу.

Но тут увидела его реакцию.

– Наверное, теперь эта радость станет еще более мучительной, – сказал он. – Где ты будешь жить? В Гетеборге?

– Я пока не знаю, где буду жить, – ответила она с улыбкой. – На Гетеборге ведь свет клином не сошелся?

На стенах висели квадратные черно-белые фотографии размером метр на метр в узких черных деревянных рамках.

Сначала четыре ландшафтных снимка. Затем четыре фотографии, изображающие заброшенные, полуразвалившиеся дома и сады. И, наконец – четыре мозаики из разных частей тела, снятых крупным планом. Нога, рука, щека. Закрытый глаз, шея с прядью волос. Сами портреты местных жителей Майя, после долгих раздумий, решила не выставлять.