Грегг Олсен - Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей

В то время Шелли очень нуждалась в мужчине – таком, которым могла бы пользоваться. С Дэнни давно было покончено. С Рэнди тоже. У нее начались неприятности с домом, завещанным бабушкой, – она не заплатила вовремя налоги, и дом собирались у нее отнять за неуплату. Шелли хотела передать права на него Дэйву Нотеку.

«Дэйв хочет постараться спасти дом для меня , – писала она в обращении к судье, – но его еще нужно отремонтировать. Я едва свожу концы с концами с моими двумя детьми. Думаю, лучше будет передать права на дом Дэйву ».

Шелли упирала на то, что дом принадлежал ее семье уже три поколения.

«Моя бабушка жила в нем. И моя мать – до своей смерти. Я провела в этом доме первые двенадцать лет своей жизни. Вся семья, все родные знали, что со временем дом отойдет ко мне. Этот момент наступил в 1981-м. Раньше я не вступала в права наследования, потому что столкнулась с проблемами в браке, и родители не хотели, чтобы я лишилась дома при разводе. В 1979 году я разошлась с мужем и переехала. Я это точно помню, потому что той осенью моя дочь пошла в детский сад… Спасите мой дом ради моих детей! Я готова рассмотреть все варианты, которые предлагает U. S. Creditcorp для уплаты. Я ведь никому не причинила зла. Я просто хочу, чтобы у моих детей было будущее».

Дэйв пообещал, что со временем вернет Шелли ее дом. Но пока что его выставили на торги.

Постепенно они сближались, и однажды, явившись от врача, Шелли в слезах сообщила Дэйву, что у нее есть проблемы еще серьезней, чем сводить концы с концами и кормить двоих дочерей.

– У меня рак, – сказала она. – Скорее всего, я не доживу до тридцати.

Дэйв пришел в ужас. Шелли выглядела совершенно здоровой. Он успел по-настоящему ее полюбить. И теперь, узнав о ее болезни, чувствовал, что уже не сможет с ней расстаться.

«Помню, я тогда подумал, – вспоминал он много лет спустя, – что она, скорее всего, умрет. А если ее не будет, то кто позаботится о Никки и Сэми? У них никого не было. Все время, что мы жили вместе, она разыгрывала эту карту, с раком. Мне надо было обо всем догадаться, но я не догадался».

Прожив с месяц в маленькой квартирке Дэйва, они вчетвером перебрались в кирпичный дом на Фаулер-стрит в пригороде Реймонда, Ривервью.

«Я женился на Шелли не только потому, что ее дети нуждались во мне, – говорил Дэйв, – но, должен признать, это стало серьезным аргументом в пользу нашего брака».

28 декабря 1987 года они официально стали мужем и женой. Свидетельницей со стороны невесты на свадьбе была девушка по имени Кэти Лорено – парикмахер и лучшая подруга Шелли. Никто тогда не знал, какую роль она сыграет в дальнейшей судьбе супругов Нотек.

Лес Уотсон был только рад выдать дочь замуж – уже в третий раз. У него словно гора свалилась с плеч. Это означало, что она перестанет наконец бегать к нему за деньгами. Он так до конца и не простил ей историю с выдуманным изнасилованием, хоть и привык это скрывать. Пускай ее обвинения его не разорили, шрам на сердце остался все равно.

Шелли продолжала порочить отца у него за спиной, хотя в лицо говорила, что очень сожалеет и обещает исправиться. Она хотела лично сообщить ему о своем диагнозе, а не прибегать к посредничеству Лары, воевавшей с ней за возможность видеться с внучками. Лес на звонки дочери не отвечал, поэтому она написала ему письмо:

«Я всегда буду гордиться, что у меня такой отец. Чем старше я становлюсь, тем сильнее ощущаю, насколько ты важен для меня. Папа, ты не представляешь себе, насколько я страдаю. Ты так долго не интересовался моей жизнью. Может, в следующий раз… Я не совершу старых ошибок. У меня нет сил в одиночку пережить то, что мне предстоит. Но я люблю тебя, папа, и скучаю по тебе.

С любовью, Шелл» .

В детстве Никки казалось, что мать и отчим вступили не в брак, а в войну, и скрепили свой союз отравленным поцелуем. Многим, включая ее, было ясно, что Дэйв Нотек перестал быть мужчиной, женившись на Шелли. Никки видела, что отношения с ее матерью его просто убивают.

Никки навсегда запомнился один случай, за которым она, совсем ребенок, наблюдала расширенными от ужаса глазами, не мигая и застыв на одном месте. Дэйв – худой, лохматый, весь в татуировках, оставшихся с армейских времен, – выскочил на крыльцо их дома на Фаулер-стрит с дробовиком и приставил его к подбородку. Он весь трясся и рыдал. Это произошло после очередной ссоры с ее матерью, очередной порции ненависти и отвращения, вылитой на него якобы за то, что он недостаточно зарабатывает и мало уделяет внимания детям.