Лейла Аттар - Бумажный лебедь

Мое тело поначалу воспротивилось, но я была так возбуждена, что боль уступила место горячему, лихорадочному наслаждению.

– У тебя больше никого не было.

Он знал. Знал, черт возьми! Он начал двигаться быстрее, вовлекая меня в свой ритм.

– Я так скучал по этому. Скучал по тебе.

Его глубокое, прерывистое дыхание обжигало.

Я почувствовала, как маленькие искры разбегаются по телу от основания моего позвоночника, нарастая, еще и еще, а затем пришла ослепительная вспышка и яркие, сильные волны наслаждения. Я вцепилась в Дамиана, чувствуя его напряжение. Наши тела слились в едином порыве. Я еще крепче прижалась к нему, и он, содрогнувшись, кончил.

Мы медленно приходили в себя. Вначале выровнялся пульс, затем – дыхание.

– Не хочу тебя отпускать, – пробормотал Дамиан.

– Тогда не отпускай. – Я сжала его бедрами. – И кстати, мой ответ – «да».

– А какой вопрос?

– Ты спрашивал, выйду ли я за тебя. Я говорю «да».

– Тогда у тебя был выбор. А сейчас тебе уже не отвертеться.

– Угу, как тут отвертишься, если твой член все еще во мне?

– Привыкай. Дальше – больше. В следующий раз, может, и кофточку с тебя сниму.

Я засмеялась.

– Что такое? – спросила я притихшего Дамиана.

Он знал наизусть каждую черточку моего лица, а сейчас смотрел на меня, как на прекрасную незнакомку. Он отвел мои волосы в сторону, обнажив шею.

– Просто хочу убедиться, что это не сон. – Он нежно меня поцеловал. – Как думаешь, счастья бывает слишком много? Мне кажется, сейчас его так много, что вселенная обязательно вмешается и восстановит баланс.

– Вселенная уже вмешалась, Дамиан. Чтобы исправить все ошибки, а не наделать новых.

Он вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. Когда мироздание постоянно мстит тебе и лишает опоры, сложно принять его дары без опаски.

Дамиан крепко сжимал меня в объятиях, словно самую ценную вещь на свете. Каждую клеточку моего тела переполняла радость, как будто я была всем мороженым мира, всеми на свете ракушками и новыми лабутенами.

У меня больше нет щелочки между зубами, МамаЛу, – однако его любовь все равно нашла дорогу к моему сердцу. Потому что жила там всегда.

Я прижалась к Дамиану и улыбнулась, счастливая, как никогда прежде.

– Куда это ты собралась? – поинтересовался он, когда я вдруг свесила ноги с кровати.

– Пойду проведаю Сьерру. – Я натянула трусики.

– Возвращайся скорее, а то я уже соскучился.

Улыбнувшись, я вышла из комнаты. В коридоре было темно, впрочем, я знала дом как свои пять пальцев. В детской горел ночник. Простыни сбились; Сьерра лежала, свесив руку с кровати. Я укрыла дочку и отодвинула ее от края. Она даже не шевельнулась. Я уже собиралась уходить, как вдруг заметила на тумбочке странный предмет. Я взяла его и нахмурилась.

Раньше его тут не было. Да и зачем Дамиану бросать использованный шприц? Особенно когда в комнате ребенок…

– Не двигайся! – Из тени вырос силуэт, и мне в висок уперлось что-то холодное.

Дуло. Я знала, потому что однажды Дамиан приставил мне револьвер к затылку. И, как тогда, я ощутила тошнотворную слабость, только на сей раз – еще сильнее.

– Зови его сюда. – Незнакомец толкнул меня к двери.

– Кого?

– Хватит юлить, Скай. Зови Эстебана, или Дамиана, или как там его сейчас.

Я узнала голос.

– Виктор!

Я повернулась, чтобы убедиться. Он с размаху ударил меня рукоятью по щеке.

– Делай, что говорю, или я убью девчонку!

– Дамиан! – позвала я дрожащим голосом.

Господи. Шприц на тумбочке. Что этот гад сделал с нашей дочкой?

– Громче! – рявкнул Виктор.

Я крикнула снова.

Дамиан вышел из спальни, на ходу натягивая футболку.

– В чем дело, Скай?

Его голос был таким мягким и расслабленным, что я до крови прикусила губу.

Как думаешь, счастья бывает слишком много?

Виктор толкнул меня обратно в детскую и снова приставил к моему виску револьвер. Дамиан на мгновение замер в дверях, и вдруг будто щелкнул переключатель: возможно, дали о себе знать тренировки в Каборасе, а может, врожденный дар держать эмоции под контролем. Так или иначе, Дамиан мгновенно оценил расклад и остался убийственно спокоен.

– Забирай все, что хочешь, Виктор. Только не трогай Скай и Сьерру.

– Сначала верни мне руку, говнюк! Ну как, сможешь? Восстановишь разорванные нервы? Ты хоть знаешь, каково это – быть калекой в моем бизнесе? Я все потерял! Я…

– Хватит сопли жевать, Виктор. Я понял. Ты потерял рабочую руку. Теперь не можешь стрелять, открывать пиво, дрочить. Виноват-то кто? Тебя ранили на работе, которую ты выбрал сам. Чего тебе надо от нас?