Олег Рой - Охота на охотника

– Ну… можно… – без особой надежды согласилась Арина.

– А главное – техника техникой, но ты еще раз с людьми поговори. Компьютеры компьютерами, а люди – главное. Сама же говоришь, что наверняка эту Лялю в тот день там кто-нибудь да видел. И этого человека – или лучше людей – надо отыскать. Не бывает такого, чтоб ни одного свидетеля.

– Один-то свидетель там точно есть… Но он не скажет ничего, – вздохнула Арина.

– Что так?

– Да он же эту Лялю туда и привел. Роман у них был. А у него, насколько я понимаю, чувства… скажем, не остыли. И на Лялю он едва что не молится. И проглотит все, что обожаемая фемина ему напоет. Безнадежно, в общем. Хотя сам по себе свидетель был бы – пальчики оближешь. Повар тамошний. Это я только подозреваю, что поднос с кухни в приватный кабинет Ляля отнесла, а он точно знает. Но твердит, что не помнит, кто из официанток или официантов поднос забрал. И будет стоять на этом до упора. Любовь, Пал Шайдарович…

– Чего это ты в уныние-то впадать решила? Вроде тоже тут не погулять вышла, допрашивать умеешь. И с остальным персоналом надо работать. Мишкина на них напусти, он всю подноготную вытащит, даже ту, которую человек сто лет как забыл.

– Так он же их по горячим следам и опрашивал. И – никто ничего.

– Вот пусть еще раз, уже с учетом новых данных, поговорит. По горячим следам – одно, а когда точно знаешь, что именно нужно вытащить – совсем другое. Да и повара можно попытаться разговорить. Не качай головой-то! Подумай, как его зацепить, как ему показать, что его обожаемый ангел… совсем не ангел. Попробуй его раскрутить. Но даже если не выйдет, остальные-то не ослепли же все вдруг. Кто-нибудь что-нибудь да вспомнит про эту самую Лялю. Если смена была не ее, а она там была…

– Черт! Райская ведь обмолвилась, что кто-то ей что-то такое говорил… Но – кто? Ее уже не спросишь.

– Что-то у тебя свидетели, как мухи, мрут? Или эту даму тоже… ликвидировали?

Арина помотала головой:

– Нет. Это другая история. Или даже вовсе не история, а просто так совпало.

– Совпало, говоришь? Ну… тебе виднее. Но как бы там ни было, а это тоже – свидетельство.

– Очень косвенное, Пал Шайдарович.

– Там косвенное, тут косвенное, мотив опять же – уже что-то складывается. Ну а дальше можно на допросе ее дожимать. Ты же умеешь!

– С такими-то хлипкими уликами?

– Арина, ты что? Ты галерейное дело вообще на пустом, считай, месте наизнанку вывернула. А тут вдруг растерялась. Ну-ка отставить пораженческие настроения и – вперед, работать!

Почему-то Арину убедили не аргументы, а то, что железный ППШ вдруг назвал ее по имени, а не как обычно – Вершина. Действительно, чего это она разнюнилась?

– Есть, товарищ полковник! – улыбнулась она. – Вы правы, как всегда. Ну маловато улик, ай, вот беда-то! Не из таких быков тушенку делали! Подумаешь, Ляля!

– То-то же! Давай, Вершина, к вершинам! – он усмехнулся собственному каламбуру.

Уже взявшись за дверную ручку, Арина обернулась:

– А знаете, Пал Шайдарович, что в этом деле самое обидное?

– Что свою выгоду эта самая Ляля все-таки получит?

– Точно. Наследует-то не она, а ее будущий ребенок. И значит, даже если мы ее все-таки сумеем посадить…

– Не мы, а ты, – поправил Пахомов. – И не если, а когда.

– Да что я тут одна бы наворочала. В общем, даже если, ну ладно, когда получится ее посадить… Э-эх! Убийство Вадика ей вряд ли удастся инкриминировать. Ну… очень вряд ли. Одна надежда – может, криминалисты что-то найдут, не бесплотная же она. Но я бы не надеялась. По убийству Филиппа судебные перспективы тоже… не очень. Ну то есть доказать-то убийство, скорее всего, получится, но… Во-первых, срок дадут небольшой: защита наверняка на аффект будет упирать, взрыв, мол, ревности и всякое такое, не хотела убивать, просто замахнулась в аффекте. Плюс беременность, то есть гормональные сдвиги и эмоциональная неустойчивость, ну и вообще беременность на присяжных умиротворяюще действует. Так что срок будет небольшой, если не вовсе условный, а наследство она после родов все же получит – ну не сама, а как опекун малолетнего наследника. И сидеть ей будет вполне комфортно. Про условный срок, это я, конечно, сгоряча, но при толковой защите, может, отсрочку исполнения приговора выбьют, хрен редьки не слаще.

Пахомов усмехнулся:

– Положим, опровергнуть аффект и доказать преднамеренность вполне можно – шампур-то она с собой принесла. А все остальное – ну уж как выйдет. Бывало, сама знаешь, и хуже.