Олег Рой - Охота на охотника

Если бы сейф был покрупнее, она залезла бы туда с головой – чтоб удобнее было копаться.

Да что толку копаться, когда и так ясно – нет стриптизерова блокнотика.

Что за…

Дубликаты всех ключей, в том числе и сейфовых, есть у Евы. Вот только смысла в этом… никакого.

Трубку с внутреннего телефона Арина сорвала так резко, что едва не своротила на пол сам аппарат:

– Ева, ты ко мне в кабинет недавно не заходила? Может, искала что-то?

– Да на кой мне? – лениво отозвалась секретарша, но тут же забеспокоилась. – А что такое? Арин? Пропало что-то? Важное?

– Да нет, ничего, – успокоила ее Арина. – Так, помстилось.

– Ну еще бы! – радостно подхватила Ева. – Ты тут скоро сама в привидение местной локализации превратишься. Отдыхать надо, чтоб не мерещилось ничего. Уф, напугала ты меня. Заходи, чайку погоняем, у меня пирожные есть.

Арина почти с ненавистью покосилась на торчащий из-под стола пакет с плюшками, но ответила вполне безразлично:

– Попозже, Евочка, у меня сейчас свидетель придет.

– Допросишь – позвони, чтоб я свежего заварила, потом и сама подходи, – распорядилась Ева.

– Ага, – Арина кивнула, как будто собеседница могла ее видеть, и бережно, как хрустальную, опустила трубку на аппарат…

Если Ева не врет, то в сейф лазила не она.

Но зачем бы ей врать? В смысле: зачем Еве мог понадобиться блокнотик убитого стриптизера?

Или – не Еве? Утащить из приемной нужный ключ можно и без ее ведома.

Без ее-то без ее, но – Арине вспомнился какой-то старый фильм – чужие здесь не ходят. Тут, знаете ли, следственный комитет, а не угловая рюмочная, не проходной двор, короче. Невозможно зайти с улицы и из сейфа в кабинете следователя – из запертого, между прочим, сейфа! – вытащить вещдок. Значит, это кто-то из «своих»? Ну, условно своих: от уборщицы до дежурных на входе.

Что же там такое было, в этом чертовом блокноте? Она же вроде весь его очень вдумчиво проштудировала, еще и пометок, комментарии управляющего выслушав, наделала.

Ну, Вершина, ты балда! Ты где пометки свои рисовала?

Второпях она едва не уронила занимавший всю левую стену стеллаж. Тот дрогнул под напором, но, к счастью, устоял. Копии же блокнотных страничек благополучно покоились в его нижнем ящике, под сменными туфлями и пакетиком запасных колготок. Арина облегченно выдохнула: значит, можно будет проштудировать все еще раз. Да хоть десять раз кряду – только бы найти упущенное!

Кто шляпу спер, тот и тетку пришил, мелькнула в голове знаменитая реплика из «Пигмалиона». Кто блокнот спер, тот и… что? Тот и… убийца?

Думать об этом – помня, что «чужие здесь не ходят» – было страшновато. Оно, конечно, следственный комитет – помещение вполне многолюдное, но в то же время – и не так чтобы толпы здесь шлялись…

Но – кому-то ведь понадобился этот проклятый блокнот!

Или, может, вовсе никому?

Может, сама его куда-то переложила – ну ведь бывает же такое! – и забыла? А как же посторонний запах и неприятное ощущение чужого присутствия? Все-таки паранойя?

Времени на то чтоб хотя бы пролистать копии блокнотных страничек оставалось чуть меньше, чем нисколько. Даже подумать и попытаться вспомнить все перемещения блокнота и то было уже некогда. Стук в дверь явственно возвещал, что госпожа Райская, похоже, все-таки решилась явиться на беседу.

Печально понюхав одуряюще пахнущий пакет с плюшками – попила чайку, да? – Арина решительно сунула его за тумбочку с сейфом.

Адвокат госпожи Райской именовался Владиленом Евгеньевичем, фамилию же при столь пышных имени-отчестве носил вполне обыкновенную – Марков – и находился, как это называют англичане, «с неправильной стороны пятидесяти». Не так уж, впрочем, далеко… находился. Кругленькое, но не рыхлое тело вольно облегал дорогой жемчужно-серый костюм, свободный узел шелкового галстука – наверняка ручной работы, подумалось Арине – позволял расстегнуть две верхних пуговки бледно-фисташковой льняной рубахи. Рубаха-парень, вспомнился ей Король-Леонов из «Обыкновенного чуда». Непрерывно посмеивающийся, простецкий – корона набекрень – в общем, добродушный такой толстячок. Вот только глаза заставляли забыть о самом существовании добродушия: «Рюмку водки, плаху и палача. Водку мне, остальное ему». У Владилена Евгеньевича взгляд был не такой стеклянно-мертвый, как у леоновского Короля, но глубоко посаженные серо-стальные глазки-гвоздики тоже смотрели не слишком приятно. Не в упор ни в коем случае – вскользь, вскользь, но так остро и бесцеремонно, что уж лучше бы в упор. Арине показалось, что господин адвокат не только моментально подсчитал стоимость каждой надетой на ней вещи, но и составил список содержимого сейфа за ее спиной. Тьфу ты, пропасть! Ты следователь, а не дама в вип-ложе на оперной премьере, озабоченная сравнением бриллиантов собственных и «прочих». А сейф заперт, и даже если у этого господина в глазу рентген-аппарат, черта с два он способен прочитать хотя бы заголовки на папках, лежащих стопкой, не говоря уж об их содержимом.