Олег Рой - Охота на охотника

Забавно, подумала Арина. Ладно там кольцо или цепочку, но серьгу?

– Вы что, на работе серьги снимаете?

– Да нет, – равнодушно ответила Ляля. – Мы живем рядом. Со Светкой то есть. Так многие девочки снимают. Можно зайти как будто за солью или за кофе, никто и не…

Да, Арина с такой практикой сталкивалась не раз: и хозяевам квартир удобнее, если жилички вместе работают, и тем комфортнее. Надо уточнить, когда сережка пропала. И, кстати, почему только одна – какие у девушки Ляли на этот счет предположения?

– Разве не логичнее стащить сразу обе?

Ляля слабо улыбнулась:

– Она не парная. Иначе я раньше заметила бы… А когда одна… Вот я на Светку и… А выходит, зря я на нее думала, – она опять уткнулась глазами в стол, словно ей было стыдно за свои подозрения. – Вы ведь эту сережку у… – девушка сглотнула, как будто собиралась заплакать, но справилась с собой. – Раз сережка у Филиппа была, значит, он ее нашел… наверное, хотел мне передать…

– Нашел? Где он мог ее найти?

– Ну… – девушка слегка покраснела, словно вопрос ее смутил.

– У себя дома? – догадалась Арина.

– Ну… наверное.

– Вы у него… часто бывали? – она сперва хотела спросить «вы у него жили?», но смягчила вопрос.

Вздохнув, Ляля пожала узкими плечиками:

– По-разному.

Очень содержательно.

– Ляля, а что вас смущает? Даже если бы вы у Филиппа жили, что тут особенного? Ренат Ильич сказал, что у вас роман был, – про предыдущего приятеля Ляли, повара Эльдара, что привел ее в клуб, Арина решила не спрашивать. Может, они вообще были всего лишь приятелями. И если даже там тоже имелась какая-нибудь любовь-морковь, и тот убил соперника из ревности… и что? О поваре можно и после спросить, для начала нужно определиться, какие отношения связывали девушку с убитым.

– Роман?! – она словно возмутилась. – Что вы! Роман – это… ну это совсем не то. А мы… мы пожениться собирались, – она подняла худенькую ладошку, демонстрируя колечко (скромное, но вполне убедительное), в центре которого посверкивал камушек, тоже скромный, но тоже вполне… убедительный – неужели бриллиант? хотя, быть может, и фианит, как в серьге. – Заявление подали, – судорожно сглотнув, Ляля прижала к губам платок, Арина же сделала пометку в блокноте: уточнить в ЗАГСе наличие заявления, почти не сомневаясь, впрочем, что девушка говорит правду. – Филипп хотел, чтоб все как полагается было. Ребенка хотел. Говорят, мужчины пугаются… ну когда о детях разговор заходит… а он…

– Погодите, – догадалась Арина. – Вы что, беременны?

Шмыгнув носом, Ляля нервно кивнула:

– Пятнадцать недель. Наверное… – она как будто опять смутилась. – Он потому и уволиться хотел, чтоб сразу в деревню уехать, чтоб я… доносила на свежем воздухе, а не… – она многие фразы не договаривала до конца. То ли от непрерывно подступающих слез, то ли мысли разбегались.

И ведь не поторопишь – извольте радоваться, она еще и беременная, не дай бог в обморок грохнется, вон, бледная как утопленница. Да, жалко девчонку… Не ври, Арина, прошелестел в голове ехидный шепоток, ничего тебе ее не жалко, ты терпеть не можешь ангелоподобных созданий. Арине стало стыдно – шепоток был прав – но вместо человеческого сочувствия в голове крутилось: да ладно, поплачет и успокоится, наверняка найдется кто-нибудь, чтоб утешить, вокруг таких нежных ромашек всегда навалом благородных джентльменов, готовых обогреть беспомощную крошку и решить все ее проблемы. Тот же повар наверняка спит и видит, как будет Лялю утешать… Это было ужасно несправедливо, хуже того – это было категорически непрофессионально, но Арина ничего не могла с собой поделать. Уж если допрос не задался, то он не задался.

– Ляля, как вы думаете, кто мог Филиппа убить?

Тот же ехидный шепоток прошелестел в голове: эта сейчас скажет, что Светлана. Но прозрачные глаза явственно повлажнели, девушка замотала головой так, что Арина заметила три-четыре разлетевшиеся в стороны искорки – слезинки.

– Н-не знаю… Он со всеми ладил. Все думают, что раз такие танцы исполняет, значит… ну я не знаю… как будто грязный. А он совсем не такой был! В деревню хотел уехать, – повторила Ляля, словно цепляясь за это «уехать в деревню», как за кусочек бывшей прекрасной жизни, той, что в один момент стала грудой бессмысленных осколков, – дом построить… Добрый был. Когда у нашего охранника дочка заболела, мы деньги собирали, и Филипп отдал все, что на машину копил, представляете? Ему потом старуха машину подарила, а то он на такой развалюхе ездил, что стыдно…