Олег Рой - Охота на охотника

– Ну-ну… – поторопила Арина.

– Молодой человек к ней приходил, – сообщила Галина Леонидовна и вдруг вздохнула. – Красивый – умереть не встать! Ну вот как я прям не знаю, даже в кино такого не увидишь, честное слово!

– Я в курсе, – улыбнулась Арина. Значит, незадолго до смерти старой Райской ее посещал ныне покойный Филипп. Важно это? Нет? – посомневавшись секунду-другую по поводу того, что опознание не по форме, она показала Галине Леонидовне одну из позаимствованных в гримерке фотографий, на которой загадочно улыбающийся Филипп сидел у барной стойки с бокалом чего-то полосатого, – Вот этот?.

– Точно, он! – Галина Леонидовна еще раз мечтательно вздохнула. – Ну так я ее потом спросила… нет, не подумайте… но для кардиологической динамики все важно, стрессы там, огорчения, и наоборот тоже… – Галина Леонидовна почему-то стала запинаться. Как, впрочем, почти все дамы, которых угораздило попасть под филиппово обаяние.

Деловитым тоном Арина постаралась вернуть ее в повседневность:

– И что Райская?

– Ну я ее спросила, не внучек ли это ее, а она, знаете, глазом на меня эдак зыркнула. У меня, говорит, деточка, никогда никаких детей не было. В смысле, внучку взяться неоткуда. А это, сказала… такое слово какое-то странное… а! – бирюзовая дама просияла лицом. – Мое утешение, она сказала!

– Понятно, – кивнула Арина, вопреки внутреннему ералашу: ничего ей пока не было понятно. Хотя «утешение»… да, что-то в этом было. – Скажите мне… Калерия Стефановна умерла… внезапно?

– Так любая смерть внезапна, – усмехнулась златовласая завотделением. – Но если у вас возникли какие-то сомнения… нет, ничего криминального в этой смерти, безусловно, не было. У Райской действительно были… проблемы с сердечно-сосудистой системой. Если нужно, и если вы предоставите соответствующий документ, мы сможем вам это объяснить подробно. Еще лет пять назад мы ей предлагали, да что там – настаивали на необходимости поставить кардиостимулятор.

– И что, она отказалась? – довольно скептически перебила Арина.

– Почему отказалась. Согласилась. Сказала, что разберется со всякой бытовой мелочью и ляжет на операцию.

– И?

– И так пять лет. И не потому что она хотела обратиться к другим специалистам – сейчас модно лечиться то в Израиле, то в Австрии, то в Штатах. Я, собственно, и не возражала бы. Но Калерия Стефановна ничего такого не планировала. Просто ей месяц за месяцем что-то мешало. То ей на Ибицу позарез захотелось, то осень мрачная выдалась, то еще что. Ну и дотянула. Ее привезли по «скорой». Мы купировали, конечно, что могли и как могли. И она сказала – давайте уже сейчас, что ли, все сделаем, пока я тут, а то я еще сто лет тянуть буду. Но сразу-то нельзя было. Нужно было подготовить ее к операции… И мы… не успели.

– Да не мы не успели! – вклинилась бирюзовая Галина Леонидовна. – А раньше думать надо было!

– Ну… да, – кивнула златовласка и повернулась к Арине. – Если вам нужно отдельное заключение…

Арина помотала головой – не нужно заключения.

И зачем я сюда ходила, подумала она, оглядывая восьмиэтажный «кирпич», обрамленный снизу стеклянными дверями. Ответственность? Скорее уж самоотверженность. Да, другое имя для профессии следователя – самоотверженность. А всякие там скачко и баклушины, которые вроде бы тоже следователи… ладно, пустое!

Надо было возвращаться в следственный комитет, но… она еще раз окинула взглядом уходящий в низкие тучи «кирпич»…

Ляля так и не позвонила, телефон ее не отвечал – может, секретарша номер перепутала? – да и список клиентуры Филиппа управляющий прислать не удосужился. Пора было ему намекнуть, что это уже тянет на создание помех следствию. Не хотел сам – пусть составляет список прямо в ее присутствии. Ну да оно и к лучшему. Возможно, удастся соотнести этот самый список с разноцветными каракулями в блокноте погибшего.

Проще, конечно, было вызвать господина управляющего к себе, в следственный комитет, но проще – не значит лучше. В список подозреваемых Арина его, разумеется, включила, но лишь потому что он находился в нужном месте приблизительно в нужное время. А так – ну какой из него убийца? Тем более подобным способом. Сразу вспомнилось из читанного когда-то Честертона: да я не спорю, он вполне мог убить, кто угодно может в соответствующих обстоятельствах, но он убил бы скучно и незаметно, а вот так вот – театрально, демонстративно, эффектно – никогда. Список гипотетических мотивов Рената Ильича тоже выглядел… скудно. Ни ревности, ни финансовых конфликтов между управляющим и стриптизером не выявилось. Если и были у господина управляющего какие-то тайные махинации, вряд ли стриптизер мог быть в курсе, а если бы вдруг, то убивать гипотетического шантажиста посреди вверенного твоим заботам клуба, рискуя благополучием этого самого клуба, – более чем глупо. Оставался разве что гнев из-за несвоевременного увольнения «звезды». Тоже мне, мотив! Не смешите мои тапки! О своей злости на Филиппа Ренат Ильич рассказывал свободно, явно не предполагая для себя в том никакой угрозы. Какой уж там убийца – максимум свидетель, и даже не так чтобы очень ключевой. А свидетелей лучше допрашивать на «их» территории. В официальном кабинете большинство людей зажимаются, замыкаются, боятся лишнее слово сказать. У себя же, так сказать, дома. наоборот – успокаиваются, расслабляются и даже могут сболтнуть что-нибудь лишнее.