Франк Тилье - Иллюзия смерти [litres]

После пробуждения меня порой охватывает жуткое чувство, будто за мной наблюдает что-то, чего я не могу идентифицировать. Не только снаружи, но повсюду, даже внутри шале. Как если бы что-то нездоровое витало в воздухе – невидимое и гнетущее. Бывает, я улавливаю перешептывания и даже поскрипывание, похожее на звук пера по бумаге. Только что, стоя под душем, я ощутил на коже тысячи кишащих насекомых и до крови тер себя мочалкой. Самые жестокие приступы случаются обычно среди дня и длятся иногда по нескольку часов. Эта нескончаемая пытка может свести с ума. Успокоение и отдых приходят только по ночам. Неужели я становлюсь психически больным? Что происходит с моим организмом, с моим сознанием? Или это одиночество и алкоголь до такой степени разъедают меня?

А самое главное, я не переставая думаю о трупе и о своем неразумном поступке там, в пещере. Об убийце-садисте, который рыщет где-то поблизости. У меня неоднократно возникало желание позвонить в полицию и все рассказать. Потом я отказывался от этой идеи. Я говорил себе, что раз я не получаю никаких известий, значит тела никто не ищет. Или же ищут, но в другом месте… Далеко-далеко отсюда.

Так что пока я ничем не рискую. От этих мыслей я становлюсь отвратителен сам себе.

Сегодня утром я проглотил две таблетки от головной боли с капелькой виски. Когда я снова подошел к окну, мне показалось, что деревья как-то переместились. Мне нездоровится, я знаю, но, подобно Тедди, я больше не в силах помешать себе прикладываться к бутылке. Спиртное просветляет мне мозги.

Мне хочется посмотреться в зеркало – просто чтобы увидеть мертвый блеск в глазах. Но я тотчас осознаю, что ведь зеркала-то у меня нет. Я как-то не подумал привезти сюда хотя бы одно… Как можно жить без зеркала? Наверное, бывший владелец был странным человеком. Может, даже вампиром.

Я в одном халате выскакиваю из шале на мокрую от растаявшего снега землю. Только чтобы убедиться, что зеркала заднего вида сорваны и разбиты, а все четыре колеса проколоты. Задыхаясь, я бегом возвращаюсь в дом и запираюсь на два оборота.

20-е

Дни идут за днями. Мне бы следовало бежать, просить помощи. Я этого не сделал. Как будто что-то внутри моего существа удерживает меня здесь против моей воли и невидимые руки цепляются за меня, особенно днем. Вчера утром я хотел было отправиться в деревню, чтобы раздобыть колеса, но, едва я сделал несколько шагов, как назойливый голос приказал мне вернуться: мое тело больше не слушалось меня. Я вспотел, мне стало не по себе, и, ощущая боль в мышцах и костях, я в конце концов повиновался. Мое тело и сознание оказались во власти шале и этого отвратительного леса.

Но нынче вечером, когда наступит ночь и придет успокоение, клянусь, я покину это место, восстановлю свою машину и вернусь домой.

А пока я сижу перед эскизом. Я больше не могу пребывать в бездействии, я не выношу этого воображаемого поскрипывания, перешептывания, поскребывания на своих ладонях, в подмышках, на лице. И тогда я решаю начать третий выпуск «Уробороса». Я буду действовать интуитивно, что в корне отличается от моего привычного метода работы. Каким бы невероятным это ни показалось, но у меня уже есть наготове история, она как раз сейчас монтируется в моей голове. По меньшей мере начало истории.

Моей истории – с моего прибытия сюда.

Во втором выпуске мои герои, Тедди и Викки, расследуют серию гнусных убийств, которые залили столицу кровью. А под конец исчезает Люсиль, жена Тедди, – возможно, ее похитил убийца. Я говорю «возможно», потому что читатель остается в сомнении, хотя у него закрались кое-какие подозрения. Разумеется, я, будучи автором, знаю, что ее похитил Дэн Салливан. Согласно здравому смыслу, третий выпуск должен подхватить повествование там, где оно было прервано.

Я за несколько минут решил, что история начнется и целиком развернется в этих местах. Я уже воображаю себе поединок между Тедди и Дэном на фоне здешних роскошных горных пейзажей. Кто из них двоих одержит верх? Я и сам пока не знаю, со временем пойму. Но не исключено, что я сделаю так, чтобы восторжествовало Зло, – просто чтобы поразить своих читателей.

Я делаю глоток односолодового виски и, отбросив сомнения, хватаюсь за рисунки. Мне нравится мой персонаж Тедди, он постоянно со мной, даже когда я не рисую. Мне знакомы его жесты, его мысли и привычки – потому что они мои. Когда он с оружием в руках бегает по улицам, я слышу звук его шагов по мостовым. Я подобен ему, а он – мне, несмотря на то что я решил, что у нас с ним должна быть разная внешность. Он жгучий брюнет, а я блондин. У меня голубые глаза, а у него карие. Телосложение почти одинаковое (он чуть плотнее меня). Мы братья и друзья. Я не ограничиваюсь тем, что рисую сцены, я их проживаю – именно это, разумеется, и придает реализма моему творчеству.