Джон Харт - Путь искупления

«Наверное», – подумала Элизабет.

«Хотя, скорее всего, нет».

Всему были причины. Почему она ненавидела своего отца? Почему стала копом, и почему не складывались отношения с мужчинами? То же самое она могла сказать про подвал, ту стрельбу и Эдриена Уолла. Последствия, конечно, имеют значение, но причины не менее важны.

А бывает, что причины важнее.

Наконец она вышла из ванной, чистая, влажная и одетая настолько консервативно, как только было можно – что означало для нее джинсы, сапоги и льняную блузку. Хотя, может, джинсы и сидели слишком низко на бедрах, а блузка больше походила на мужскую рубашку на вкус кого-нибудь вроде Кэрол. Элизабет постаралась придать себе беззаботный вид.

– Так лучше?

– Намного!

Заметив на кофейном столике папку с делом об убийстве Джулии Стрэндж, Элизабет быстро схватила ее в охапку.

– А у тебя сегодня разве не свадьба или что-то в этом роде?

– Ох ты моя сладенькая! Не прямо через час, и даже близко не на час работы.

– Точно?

В голосе Элизабет прозвучала надежда, но Кэрол уже вытащила на середину кухни стул и многозначительно по нему похлопывала. Так что Лиз покорно уселась и позволила постричь, попшикать спреем и уложить свои волосы. По ходу дела они болтали обо всякой ерунде, но в основном про супруга Кэрол.

– Ему нравится быть твоим напарником. – Отступив, Кэрол поправила что-то щеткой. – Он говорит, что наблюдать за твоей работой – одно удовольствие.

– Э-э, ну…

– А про меня он говорит? Когда вы вместе в машине, в смысле, или работаете над делом? Рассказывает про меня или про детей?

– Каждый божий день, – ответила Элизабет. – В своем обычном стиле – с шуточками и прибауточками, но даже слепому ясно, что он чувствует. Гордится детишками. Любит жену. Вы двое даете мне надежду.

Кэрол расцвела, щетка заработала немного энергичней.

– Скоро уже?

Она вручила Элизабет маленькое зеркальце.

– Вот, взгляни.

Каштановые волосы были пострижены в каре и гладко уложены. На вкус Элизабет – многовато лака, слишком уж пафосно. Она отдала зеркальце и поднялась.

– Спасибо тебе, Кэрол!

– Сделала, что смогла.

Кэрол похлопала по своему синему саквояжику и почти успела спуститься вниз по ступенькам, когда зазвонил ее мобильник.

– О! Не подержишь? – Она сунула чемоданчик Элизабет и вытащила из нагрудного кармана телефон. Все еще стоя на крыльце, произнесла: – Алло! – Пауза. – О, привет, сладенький… Что?.. Да, уже. – Бросила взгляд на Элизабет. – Конечно. Да. Мы у нее дома.

Прижав телефон к груди, Кэрол обратилась к Элизабет.

– Чарли. Хочет с тобой поговорить.

Она протянула ей телефон, и Элизабет посмотрела на улицу, скрывающуюся за широким, густо напудренным лицом Кэрол.

– Ну что еще, Бекетт?

– У тебя на домашнем постоянно короткие гудки – наверное, трубка снята.

– Я знаю.

– Мобильник тоже выключен.

– Никого особо не хочу слышать. Что происходит?

– Возле тюрьмы подстрелили одного мальца.

– Жаль это слышать. А как это касается меня?

– Потому что пятьдесят на пятьдесят его подстрелил Эдриен Уолл.

Элизабет почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Захотелось присесть, но Кэрол не сводила взгляда с ее лица.

– Больше того, – продолжал Бекетт.

– Что?

– Мальчишка, в которого стреляли, – это Гидеон Стрэндж. Послушай, мне очень жаль, что именно мне…

– Погоди. Остановись.

Элизабет терла глаза, пока перед ними не расплылась красная муть с белыми искорками. Быстро мысленно пробежалась по всем фотографиям вскрытия из дела об убийстве Джулии Стрэндж, а потом вспомнила, что из себя представлял Гидеон в тот день, когда пропала его мать. Ясно и в подробностях увидела перед собой комнату мальчика, мебель и краску на стенах, детективов и экспертов-криминалистов, которые тянулись из кухни, словно дым. Припомнила Эдриена Уолла – белого, как простыня, – и чувство горячего, извивающегося тела мальчика, когда он вопил у нее на руках, а другие копы пытались успокоить его отца, рыдающего с дикими глазами и едва не бьющегося в истерике.

– Он жив?

– В больнице, – сказал Бекетт. – Больше ничего не знаю. К сожалению. Но пуля в нем.

У Элизабет кружилась голова, солнце казалось слишком ярким.

– Где?

– В верхней правой части груди.

– Нет, Бекетт. Где это произошло?

– У Натана. В байкерском баре.

– Буду там через десять минут.

– Нет, тебе нельзя там и близко показываться! Дайер особо на это указал. Он не хочет, чтобы ты оказалась рядом с Эдриеном Уоллом или с этим делом. Вполне очевидно, я согласен.