Риа Фрай - Не ее дочь [litres]

– Здравствуйте. – Как только она шагнула внутрь, зазвенел колокольчик. – Добро пожаловать в «Возвращение». Чем могу помочь?

Эми приготовилась к осуждающему взгляду, но увидела только дружелюбную профессиональную улыбку и дымящуюся чашку зеленого чая перед женщиной за столом.

– У меня назначена встреча с Барбарой в час дня.

Женщина сверилась с компьютером.

– Да. Эми Таунсенд? Проходите. Можете подождать вот здесь. Барб еще занята с другим человеком и скоро освободится. Не хотите чаю, кофе или огуречной воды?

Она что, выглядит как человек, пьющий огуречную воду?

– Нет, спасибо.

Офис был маленький, белый и пах лавандой. Эми набрала пачку журналов с кофейного столика и сделала вид, будто их листает. Без двух минут час из двери в глубине приемной вышел неряшливый мужчина лет шестидесяти с красными глазами и пятнами на щеках. К его груди прилип скомканный бумажный платок. За ним появилась невысокая полноватая женщина, которая поглаживала его по груди успокаивающими кругами.

– Берегите себя, Брайан. И пейте побольше воды.

Пригнув голову, он толкнул наружную дверь. Звякнул колокольчик, а Барб прошептала что-то даме за столом и повернулась к Эми.

– Эми? Рада наконец-то встретиться после такой долгой переписки.

Двадцать три письма. Они обменялись двадцатью тремя имейлами относительно ожиданий от сегодняшней встречи – что Эми получит, как это работает и на что будет потрачен каждый доллар. Она откладывала понемногу с трех зарплат, чтобы Ричард не заметил расход средств по счету кредитки.

– Мне заплатить сейчас или…

– Боже, конечно же, нет! – отмахнулась Барб. – Заплатите после успешной сессии. Прошу сюда.

Она открыла дверь в узкий коридор и повела Эми в свой кабинет. Освещение было приглушено, серые шторы задернуты, и Эми не сразу рассмотрела комнату. Распылитель в углу разбрызгивал в воздухе ароматическое масло.

Барб заметила, что Эми рассматривает распылитель.

– Масло помогает людям расслабиться. Процедура может оказаться довольно волнительной.

Она провела Эми к кушетке. Эми оценила размер диванчика и, как обычно, сначала присела и только потом уже плюхнулась на него. Она поступала так с деревянными стульями, старыми диванами и даже, прости господи, табуретами. Кушетка застонала под ней, и Эми покашляла, как бы извиняясь за свой вес. Она крепче сжала сумку на коленях и стрельнула взглядом слева направо, как гигантские расплывшиеся часы с кукушкой.

– Эми, дорогая, расслабьтесь. Здесь вам ничто не грозит. Процедура будет… познавательной. – Барб потянулась к таймеру и завела его на шестьдесят минут. – И забавной.

– Забавной?

Барб похлопала себя по груди в поисках очков, а потом рассеянно выудила их из-под свитера. Она села в кресло напротив Эми, поправила брюки, блузку и очки.

– Ну, если в прошлой жизни вы были убийцей, то не очень, но в общем… Да, это может оказаться забавным.

Боже! А если она была убийцей? Об этом она и не подумала. А если в прошлой жизни она была не лучше, чем в нынешней? Если прошлая жизнь была даже хуже, и теперь она расплачивается за ужасы, которые натворила? Судя по всему прочитанному, это вполне вероятно.

Эми открыла рот и тут же закрыла. Приткнула сумочку у левого бедра.

– И как именно все будет происходить?

– В общем, как мы и обговаривали – обычно начинаем с вводной беседы, но, похоже, это мы уже проделали по почте, – хмыкнула Барб. – Значит, сегодня я погружу вас в легкую медитацию. Если я почувствую сопротивление, мы остановимся, а если вы откроетесь, продвинемся чуть дальше. – Она сняла очки и подалась вперед. – Но если вам станет некомфортно, мы прервемся в любой момент, и первая встреча закончится. Договорились?

Эми кивнула.

– Мне лечь или…

– Обычно лучше лежать. Так организм полностью расслабляется.

Эми взвесила свои возможности. Если она ляжет, половина тела свесится с кушетки: та просто недостаточно широка. И она будет чувствовать себя неловко и волноваться, не свалится ли на пол, как желе из миски.

Барб почувствовала ее неуверенность.

– Но если вам удобнее сидеть, это тоже годится. Откиньтесь на спинку, пусть голова и плечи отдохнут. Это ваше время, а не мое. Сами решайте, как вам удобнее.

Лучше бы Барб этого не говорила. Это не ее время, у нее никогда не бывает своего времени. Даже здесь она столкнулась с препятствием в виде собственной неуклюжести, с телом-горой. Даже здесь пристально рассматривают ее внешнее «я», а не внутреннее, более привлекательное и тонкое. Боже, ее настолько истощили постоянные мысли о собственном весе и внешнем виде, что хотелось завыть с тоски, забиться куда-нибудь и есть, есть, есть. Она плоть от плоти своей матери, которая тоже была грузной и крупной, но мать научилась извлекать из этого преимущества, а Эми сдалась. Разочаровала и мать, и саму себя. Почему она не может быть сильнее и смириться с тем, чем одарил ее Бог?