Риа Фрай - Не ее дочь [litres]

Она только что отдала дочь незнакомке.

По венам разливается вина, но исчезает так же быстро, как и появилась. Эми поступает правильно. Она чувствует это спинным мозгом. Она глотает последний кусочек шоколада, вытирает губы рукавом, кладет телефон в карман и продолжает жить дальше.

эпилог

Год спустя…

Эмма бьет по футбольному мячу, и тот взмывает в воздух. Ее подбадривают криками – родители, друзья, тренер. А собачка тренера по кличке Рогожка всегда лает, когда играют дети.

Когда мяч приземляется, Эмма бросается бежать со всех ног, надеясь забить гол. Она снова бьет по мячу и сталкивается плечом с Анджелой, другой девочкой из команды. Нацеливает мяч в ворота, но промахивается, и волна разочарования ударяет под дых. Но Эмма бежит дальше, потому что так ее учили, и завершает игру. Ее команда выигрывает. Они победили!

Она не торопясь идет к кружку родителей, которые поздравляют своих детей. Эмма выискивает лицо в толпе.

– У нас получилось! Мы победили! Ты видела? Видела?

– Конечно, видела! Ты молодец!

Она обнимает Эмму и говорит, что после обеда они пойдут есть мороженое. Эмма машет на прощание друзьям – Джейми, Фрэнни, Клер, Элис – и стирает пот со лба.

Она берет Сару за руку и идет к машине, они болтают всю дорогу. Ты видела, как я быстро бегала? Видела, как я почти забила гол? А слышала, как громко лаяла Рогожка? Только посмотри на мои ноги! Они такие сильные! Вот эта мышца называется четырехглазая. То есть четырехглавая. Я так и сказала!

Всю дорогу к машине она бежит вприпрыжку, будто заново проигрывая весь матч. Она обожает футбол. Обожает бежать за мячом, пропускать его между ногами и танцевать с ним, пока он со свистом не пролетит мимо чьих-то лодыжек, коленей или головы.

Они садятся в машину, и Эмма пристегивается в детском кресле.

– А после мороженого чем займемся?

– Может, посмотрим кино, если ты не против? Как тебе такая идея?

Эмма кивает и прижимает к груди мягкую игрушку. Она никогда не станет слишком взрослой для мягких игрушек, так она решила. Всегда будет носить какую-нибудь с собой. Эмма колотит ногами по спинке переднего сиденья – неприятная привычка, с которой она никак не расстанется. Машина трогается, и они выезжают на дорогу, минуя знакомые дома и магазины. Эмма машет женщине, выгуливающей собаку, мужчина поливает палисадник. Сара включает радио и перебирает станции, пока Эмма не кричит: «Стоп».

Это их любимая игра, и сегодня Эмме хочется чего-нибудь оптимистичного. Она подпевает, потому что отлично запоминает слова с первого же раза. Сара прибавляет громкости и опускает стекло, волосы Эммы путаются и лезут в лицо. Она смеется и поет вместе с Сарой: все, как и должно быть. Больше никаких криков, дурных слов, страха и такой злости, что хочется задержать дыхание и исчезнуть.

Живут они неподалеку, а сегодня так жарко, что хочется сходить в соседский бассейн и плюхнуться в воду бомбочкой. Ее друг Эймос показал, как нырять бомбочкой, и Эмме страшно понравилось, потому что взорвать воду не всякому по силам. А она теперь сильная, и голос у нее сильный, теперь она может сделать что угодно.

В последнее время она много времени проводит на заднем дворе, ведь сейчас тепло, и не хочется пропустить ни минуты на улице. Провозившись целый день на земле, на траве или покоряя деревья, Эмма приходит домой и тайно отглаживает шорты, хотя и не должна пользоваться утюгом. Но ей нравится слушать шипение грязной ткани под паром от кипящей воды и смотреть на туманные облачка перед глазами. Иногда, если она сначала как следует не отряхнет шорты, происходят неприятности, например, случайно сгорит божья коровка, которую Эмма не смахнула.

На прошлой неделе она поймала в банку четырех стрекоз, накрыла тряпкой и проделала в ней дырки, чтобы стрекозы могли дышать. Эмма целый час смотрела, как они кружатся в банке, но потом ее замучила совесть, и она их выпустила. Зато как следует разобралась, как они летают. Эмма рассказала об этом Эймосу, и он предложил забраться на крышу и спрыгнуть с открытым зонтиком. Эмма ответила, что так можно сломать ногу, а потом нельзя будет играть в футбол, так что вместо этого запихнула в рот двух мух и, надув щеки, почувствовала, как они летают внутри, щекочут десны и зубы.

Эймос сказал, что мухи пукают всякий раз, когда садятся, но во рту они ни разу не сели, так что ничего страшного. Но все-таки через две минуты она на всякий случай прополоскала рот специальной жидкостью, очень жгучей, аж слезы на глазах выступили.