Колин Гувер - Тайный дневник Верити

Я жаловалась Аманде, что не могу решить, с какой точки зрения писать новую книгу. Написать нечто принципиально иное? Или и дальше вести повествование от лица злодея, благодаря чему мой первый роман имел такой успех?

Она предложила продолжать в том же духе, но хотела сделать вторую книгу еще экстремальней. Я сказала, что мне будет сложно написать это правдоподобно, потому что в повседневной жизни у меня совершенно иной образ мыслей. Я беспокоилась, что мне не хватит мастерства на следующую книгу.

И тогда она посоветовала мне упражнение, которому научилась в университете – дневник антагониста.

Было бы здорово, если бы в этот момент ты обратил внимание на происходящее, но ты уткнулся в телефон, вероятно, читая электронную книгу другого автора. Ты поймал мой взгляд и поднял глаза, но я просто улыбнулась. Я не злилась. Я была рада, что ты со мной и терпеливо ждешь, пока я получаю советы от нового редактора. Ты сжал под столом мою ногу, и я вновь переключила внимание на Аманду, пока ты рисовал пальцем круги на моем колене. Мне не терпелось вернуться в отель, потому что это был наш первый совместный вечер без девочек, но совет Аманды тоже меня очень заинтересовал.

Она сказала, дневник антагониста – лучший способ улучшить мои навыки. Сказала, мне нужно войти в образ отрицательного персонажа, делая дневниковые записи о собственной жизни… О реальных событиях… Но записывать внутренний диалог, полностью противоположный моим истинным мыслям. Сказала начать с дня нашей с тобой встречи. Записать, что было на мне надето, о чем мы говорили в тот вечер, но сделать внутренний диалог мрачнее, чем на самом деле.

Задание казалось простым. Безвредным.

В качестве примера я переделаю только что написанный абзац.

Я смотрю на Джереми, надеясь, что он тоже слушает. Но нет. Он снова пялится в свой чертов телефон. Этот ужин для меня крайне важен. Я понимаю, Джереми такое не любит – модные рестораны и встречи на Манхэттене, – но ведь я нечасто его об этом прошу. Вместо этого он читает какую-то электронную книгу, не проявляя ни малейшего уважения к нашей беседе.

Он постоянно читает, но МОИ книги ему читать не нравится? Оскорбление в высшей форме.

Его дерзкое поведение раздражает меня, но раздражение приходится скрывать. Если Аманда заметит его, то может заметить и неуважение Джереми.

Джереми поднимает взгляд, и я выдавливаю улыбку. Гнев можно оставить на потом. Снова переключаю внимание на Аманду, надеясь, что она не заметит поведение Джереми.

Через несколько секунд Джереми сжимает мою ногу, прямо над коленом, и я замираю. Большую часть времени мне это нравится. Но сейчас единственное, что мне нужно, – муж, который поддерживает мою карьеру.

Видишь, как легко писателю представить себя кем-то другим.

Как только мы вернулись с ужина, я схватила ноутбук и написала о вечере нашего знакомства. Я представила, что мое красное платье было украдено. Я представила, что пришла туда в надежде подцепить богатого мужчину, что было совершенно не так. Ты ведь должен меня знать, Джереми.

Сначала мне не слишком хорошо удавалась роль злодея, и поэтому я взяла в привычку записывать таким образом ключевые события нашей жизни. Я написала про вечер, когда ты сделал мне предложение, про вечер, когда я узнала, что беременна, про день, когда я родила девочек. Каждый раз, когда я писала о новом событии, мне все лучше удавалось войти в роль злодея. Это было увлекательно.

И это помогло.

Невероятно помогло, и именно поэтому мне удавалось создавать в романах такие правдоподобные, ужасающие персонажи. Именно поэтому мои книги хорошо продавались.

К тому времени, как я закончила третий роман, я почувствовала, что отточила навык умения писать с чужой точки зрения. Упражнения настолько мне помогли, что я решила объединить все дневниковые записи в автобиографию, которая могла бы послужить пособием для других писателей. Нужно было объединить главы общей сюжетной линией, и я довела каждую сцену до крайности, чтобы сделать ее еще более отталкивающей. Неприятной.

Я не жалею, что написала ее, потому что хотела лишь одного – помочь другим, но жалею, что написала о гибели Харпер всего через несколько дней после случившегося. Я была не в лучшем состоянии и знала лишь один способ себе помочь – выплеснуть всю боль на клавиатуру. Таково было мое лечение, и неважно, насколько тяжело тебе это понять.