Екатерина Горбунова - Конец игры [СИ]

Ребекка не раздражала Эмберли, хотя явно была зациклена на черном и потустороннем, возможно еще и салемским ведьмам поклонялась. Но у нее имелся свой стиль, пусть и размазанный по подошвам высокомерных одноклассников, но стиль. Остальным, разумеется, не нравилось, когда кто-то выделялся из общей толпы, уходил от принятого стандарта со шмотками по последней моде, гаджетами, тусовками и каждодневными фоточками в Инстаграме.

Повернув чужой ключ, Эмберли вытащила его из замочной скважины. Череп прильнул к коже, словно только и ждал этого. Почему-то представилось, как отвисает его челюсть, и микроскопические зубы вонзаются в кожу. Девушка едва не отбросила брелок, почувствовав мгновенную жгучую боль. Раскрыла ладонь — прямо посередине наливалась капелька крови.

Эмберли влетела в кабинет, в котором проходили занятия по продвинутой алгебре, и сунула ключ под нос Ребекке:

— Забери свою игрушку!

— Ты чего? — та вытаращила глаза.

Желания объяснять не возникло, Эмберли просто уселась на свое место и нахохлилась, как птенец. Ребекка обернулась на нее несколько раз, потом пожала плечами и отвлеклась на что-то за окном.

Это хорошо, что отвлеклась, тем более, в компании нескольких ребят в кабинет вошел Дерек, привнеся с собой нотку веселья и взбалмошности. Парни громко, перебивая друг друга, рассказывали о вчерашнем мачте, делали странные движения, изображали из себя тех, кем не являлись. Эмберли не прислушивалась, только поглядывала украдкой. Не хотелось, чтобы кто-то заметил ее интерес. Вот еще! До сих пор она производила впечатление…

Хотя, кому она врет? Никакого впечатления Эмберли не производила. На этих недоумков и производить-то ничего не хочется! Им подавай губы, груди и попы. Их не интересует самое главное, что отличает человека от остальных животных — ум. Впрочем, они и сами мало отличаются от животных: пожрать, справить нужду и перепихнуться с тем, кто согласен.

Усмехнувшись себе под нос, девушка открыла учебник. Школьная алгебра для нее всегда была как аквариум для морской рыбы, привыкшей к соленым глубинам — тесно и не развернуться. И препод, тощий старикашка-губошлеп ‒ непонятно, как он вообще продержался столько лет в старшей школе? ‒ не видел ничего и никого дальше собственного носа. Он задавал задания и дремал. Больше половины ребят в классе такой расклад вполне устраивал, но только не Эмберли. Она бы хотела иметь дело с кем-то поумнее, пообразованнее, а на репетиторов денег, как ни старайся, не хватит. Хватило бы на колледж…

Девушка склонилась над учебником, за пятнадцать минут прорешала все, что могла, а потом не знала, чем себя занять. Встать? Уйти? Сослаться на посещение психолога? А что? У них же запланированы собеседования в рамках профориентации. Наверняка, мисс Хетчет, дотошная ковырятельница в черепной коробке, ее очень ждет, чтобы проверить, достойна ли та пополнить ряды представителей какой-то серьезной профессии, а не просто греть пятую точку за кассой в местном супермаркете.

— Мистер Роуэн, — Эмберли привстала со своего места, чтобы растрепанный губошлеп заметил ее, — мне нужно к психологу. К мисс Хетчет.

— Прямо сейчас? — вскинулся преподаватель.

— Да, ‒ решительно подтвердила Эмберли.

Она знала: главное, личная убежденность в своей правоте, и тогда тебе поверят. Поэтому для придания себе ещё большей уверенности девушка представила школьную ковырятельницу в мозгах: длинноногую, с широкой улыбкой, распущенными по плечам белокурыми локонами. Поговаривали, что когда-то в юности мисс Хетчет стала Королевой красоты какого-то штата, а теперь она обитала в тесной каморке в одном из дальних закоулков школы в компании тестовых бланков и пятен Роршаха.

Математик поверил. Эмберли покидала свои вещи в рюкзачок и выскользнула из класса, бросив осторожный короткий взгляд в сторону Дерека. Разумеется, к мисс Хетчет она не собиралась, поэтому направилась в самый дальний туалет. Там, как ни странно, был вполне сносный доступ к вай-фай и почти всегда — немноголюдно, а точнее — пусто.

Поговаривали, что несколько лет назад здесь в кабинке какая-то девица, сохнущая от любви к преподу, то ли повесилась, то ли ее расчленил этот самый препод. Эмберли в такую чушь, разумеется, не верила, как и в привидения, однако, услышав легкие завывания из-за закрытой двери, оторопела. Хотя это, конечно, не стенания призрака, а вполне стандартный девичий плач.

Что за фигня? Обычно сопли и слюни размазывают на плечах у подружек совсем в другом месте и стараются делать подобное на виду, чтобы окружающие пожалели. А тут…