Дреда Сэй Митчелл - Свободная комната

Мое ликование по поводу того, что я выяснила о предыдущем жильце, резко проходит, когда пожилая женщина добавляет:

— Но имей в виду, возле этой пчеломатки мужики снуют туда-сюда, как на площади Пиккадилли. И ночью тоже. Это прекратилось только тогда, когда она вцепилась в этого тупого альфонса, которого она всем показывает, — она цокает языком от отвращения. — Женщина в ее возрасте и встречается с таким молодым парнем. Надеюсь, в письку она себе тоже вколола ботокс, ведь иначе в постели с ней будет страшно.

В этот раз я не могу удержаться от клокочущего хохота. И это так приятно! Очень приятно. Я не могу вспомнить, когда в последний раз хохотала, закинув голову.

Пэтси манит меня согнутым пальцем. Ее дыхание согревает мне щеку.

— Там определенно был мужчина. Он уже жил там, когда она притащила в дом этого Джека. Я не помню, когда он съехал.

Значит, Джек лгал мне. Зачем ему это делать? Если бы арендатор покончил с собой в доме, Джек не попал бы в неприятности. Что он скрывает? И связано ли это как-то с садом? Вопрос за вопросом с разрушительной силой урагана кружатся у меня в голове. Один за другим, требуя мгновенного ответа.

Быстрее, быстрее, быстрее.

Дыши. Просто дыши.

Раз, два, вот моя туфля.

Три, четыре…

Я не могу успокоиться. Не могу. Острые зубы отчаяния впиваются в мои нервы. Где мои таблетки? Вот черт. Они в доме. В моей комнате. Бусинки пота выступают у меня на лбу. Позвонок за позвонком сковывает мороз, пока мой позвоночник не превращается в ледяной столб. Подошвы ног болят знакомой болью. Меня трясет. Я дрожу. Трещу по швам.

Пэтси смотрит на меня широкими от беспокойства глазами, как это делает моя мама.

Сквозь свои страдания я вдруг слышу деловитый голос мужчины, доносящийся из дверного проема кухни:

— Я полностью изложил…

Тут голос мужчины внезапно прерывается — он заметил меня:

— Лиза?

Это должно было бы окончательно выбить меня из колеи. Вместо этого ко мне возвращается контроль над ситуацией.

— Алекс?

Проблема с прошлым заключается в том, что иногда оно имеет неприятную привычку прокладывать себе дорогу в будущее. Мы с моим бывшим парнем изумленно смотрим друг на друга. Нам неловко. Никто из нас не знает что сказать.

Любопытный взгляд Пэтси скачет от Алекса ко мне и обратно к Алексу. Она ничего не говорит, кроме как:

— Я сделала чудесный чайник белого чая, Алекс. Моя подруга всегда привозит мне великолепный белый чай со Шри-Ланки. Когда будешь готов…

Бетти и Дэвис радостно бросаются вслед за ней, когда она уходит, оставляя нас вдвоем.

Мы продолжаем стоять и смотреть друг на друга. Я впиваюсь в него взглядом. Бог знает, какие мысли роятся у него в голове, пока он оценивающе смотрит на меня. Алекс, как обычно, выглядит опрятно: узкий угольно-черный костюм, черный галстук, белоснежная рубашка. Интересно, он до сих пор носит непарные носки?

«Не хочу быть членом стада», — жизнерадостно объяснял мне он.

Алекс нарушает звенящую тишину:

— Лиза, что ты здесь делаешь? — в его голосе звучит такое изумление, как будто он думает, что это волшебный фокус.

Я скрещиваю руки на груди:

— Я живу по соседству.

Понятия не имею, зачем я ему это говорю; мы расстались почти полгода назад, и тут больше нечего сказать.

Мы случайно встретились в конце прошлого года. Он входил в команду крупного городского банка, представлявшего интересы одного очень богатого российского клиента, который вел бизнес с моей фирмой. Сначала я не заметила Алекса: я была слишком занята своим обычным делом — работой за компьютером до изнеможения. Он привлек мое внимание в свой третий визит, когда две женщины, которые работали рядом со мной, решили вовлечь меня в свой водоворот сплетен и обсудить, кто это к нам пришел.

— Отличные булочки у него, — заметила Шерил, облизывая губы так, как будто смакует лучшую еду в городе. — Ему всего тридцать, как я слышала.

— И такого роста, — ворковала Дебби, забыв о том, что она замужняя женщина. — Я бы его оседлала. Что скажешь, Лиза? Ты бы забралась верхом на этого жеребчика?

Я пыталась игнорировать хихиканье двух взрослых женщин, ведущих себя как школьницы-подростки под воздействием избытка гормонов. Кроме того, моим главным правилом на работе было заниматься именно ей — работой. Коллеги были знакомыми, а не друзьями. Друзья неизбежно отдалялись. Они никогда не заявляли об этом прямо, но спустя некоторое время за них красноречиво говорили подозрительные взгляды. «Мы обойдемся без твоих странностей» . Но женщины не оставляли меня в покое, пока не заставили посмотреть на чудо-мужчину.