Лорет Уайт - Источник лжи

Когда мы приблизились к «точке невозврата», я увидела, что прибой стал еще выше. Толпа зрителей собралась на мысу в лучах предвечернего солнца. Я слышала грохот прибоя. Вернуться в устье реки было еще хуже, чем выйти оттуда.

Люди побежали к причалу, когда «Абракадабра», хромая на ходу, подошла к берегу. Мартин бросил булинь Зогу, который забрел в воду, встречая нас. Зог стал вытягивать нас на отмель, а его сын ухватился за планширь и направлял судно, пока нос с мягким толчком не вошел в песок.

Молодая брюнетка с лодочной станции побежала к нам через лужайку; еще двое мужчин следовали за ней.

— Уиллоу заметила вас со своей подзорной трубой, — сказал Зог, когда они с сыном выровняли «Абракадабру» и пришвартовали ее, пока я пыталась вылезти наружу. — Она сказала, что вид у вас неважнецкий. Ты как, приятель?

Мартин прижимал к шее мою футболку. Его рука была в крови.

— Боже мой, Мартин, ты истекаешь кровью, — сказала Рабз, шлепая по воде. Ее лицо было тревожным и напряженным. — Элли, вы тоже вся в крови. Что за чертовщина там приключилась?

Она прикрыла рот ладонью, когда Мартин отнял от шеи скомканную футболку и показал всем жуткую пурпурную наживку, свисавшую с крючка. Кто-то выругался.

— Вам нужна скорая помощь? — крикнул кто-то, стоявший на травянистом берегу с сотовым телефоном в руке.

— Не надо. Пожалуйста, — сказал Мартин, когда я перебралась через борт и некрасиво плюхнулась в воду. Поднявшись на ноги, я побрела к берегу и выбралась на дорогу. В мокрых туфлях хлюпала вода.

— Элли? — Уиллоу подошла ко мне со спины. — С вами все в порядке?

— Это она во всем виновата! — крикнул Мартин мне в спину. — Чертова пьянчуга!

Я побежала. Уиллоу побежала за мной, пока я пересекла лужайку перед лодочной станцией, решив срезать путь домой по тропе вдоль реки. Меня всю трясло от ненависти, ужаса и стыда. Я оступилась, все еще чувствуя себя ошеломленной; я до сих пор не могла понять, что именно и почему случилось возле РНУ.

— Что случилось? — спросила Уиллоу, когда поравнялась со мной, словно прочитав мои мысли.

Я опустила голову и быстро пошла вперед, время от времени спотыкаясь на кустиках травы.

— Элли… — она взяла меня за руку и повернула лицом к себе. — Что там произошло?

— Нам не следовало отправляться туда. Он специально все это подстроил. Ему хотелось напугать меня. Черт его побери, он… он же знает, чего я боюсь! Пусть он катится к дьяволу!

Взгляд Уиллоу скользнул по моему дрожащему, мокрому телу. Одежда была заляпана кровью. Должно быть, я выглядела такой же пьяной, как себя чувствовала. Наверное, я казалась ей безрассудной и непредсказуемой женщиной, опасной для своего мужа и для самой себя. Человеком, с которым не стоит выходить в море без компании, потому что он обязательно выкинет какой-нибудь номер. Они все видели это; во всяком случае, такую картинку они получали. Такой сигнал они получали от Мартина, оравшего мне вслед на причале: Элли — лунатичка и психопатка, страдающая от алкогольной зависимости и седативных препаратов. Все они могли видеть банки из-под винного кулера, катавшиеся на дне лодки. К тому же я быстро усвоила, что Мартин обладает непомерной гордыней. Высокомерной гордыней альфа-самца, бьющего себя в грудь кулаками. Он был одним из тех людей, которые винят во всем своих подчиненных, свои инструменты (или свою жену), когда получают в шею рыболовный крючок. Потому что он сам не смог правильно подцепить рыбу, а потом все испортил. Каким бы милым он ни казался в лагуне на островах Кука, теперь он решительно вознамерился запугать меня.

Я сделала глубокий, судорожный вдох и сказала:

— Я… извините. Сейчас мне лучше побыть одной.

Уиллоу какое-то время молча смотрела на меня.

— Приходите ко мне завтра, ладно? — тихо предложила она. — Или в любое другое время. Потому что у вас такой вид, как будто вам нужно выговориться.

Она оглянулась на маленькую толпу, собравшуюся на причале у «Абракадабры», и я ощутила, как она оценивает ситуацию, прикидывает варианты действий. Наконец она повернулась ко мне.

— Я квалифицированный специалист, Элли. Я могу помочь, — она сделала паузу. — По крайней мере, я могу помочь вам получить помощь.

Я посмотрела в ее ясные глаза, и мне захотелось заплакать. Мне захотелось, чтобы она обняла меня, — точно так же, как я тосковала по утешительным объятиям после того, как умерла моя мама. Мне не хватало Даны. Я тосковала о моих старых подругах и о прежней жизни. Я даже тосковала по моему чертову отцу, что казалось совершенно неуместным. Потому что он ни разу не обнял меня, когда я больше всего нуждалась в этом после очередной передозировки у моей мамы. Дрожащей рукой я стерла влагу с глаз и молча кивнула, не доверяя собственному языку.