Лорет Уайт - Источник лжи

«Ты иногда ведешь себя по-идиотски, Элли…»

«Пассивно-агрессивная Элли».

Мартин не имеет к этому отношения, решила я. Он не такой.

— Все равно не понимаю, как он проделывает этот трюк, — сказала я, не в силах сменить тему. — Он все время носит шляпу на голове, когда не показывает ее публике, а тогда она пустая.

Мартин окинул меня каким-то странным, отчужденным взглядом.

— Гудини однажды сказал: «То, что вы видели — не то, что вы думаете», — потянувшись через стол, он взял оливку с закусочной тарелки, бросил ее в рот и начал жевать. — Это самое лучшее, то, что мне нравится в фокусах и ловких проделках, — он прожевал оливку и взял бокал скотча. — Фокус в том, чтобы давать неправильные указания, чтобы заставить нас видеть и думать одинаково, когда нечто ускользает от нашего внимания.

— Ты делаешь из меня дуру.

— Напротив, — он сделал глоток виски и наклонился вперед. — Когда мы смотрим волшебное представление, то активно желаем , чтобы нас одурачили. Сценические фокусы… Это вроде добровольного мошенничества. Ты не так глупа, чтобы повестись на это. Если ты не поведешься на это, фокусник сделает что-нибудь неправильно.

Я посмотрела на сцену. Я считала, что меня отвлекал шейный платок ассистентки, — она привлекала внимание к нему за считаные секунды до фокуса с кроликом. На мгновение эта узкая алая полоса заставляла меня думать, что ее белая шея была разрезана, а лента была кровью.

— Мы жаждем обмана, — продолжал Мартин. — Нам хочется видеть мир чуточку более фантастическим и поразительным, чем на самом деле. Поэтому мы посещаем театр, ходим в кино или читаем книги. Фокусник во многом похож на рассказчика; это плут, который пользуется неверными указаниями и ловкостью рук, чтобы манипулировать человеческим представлением о реальности. И мы повсюду видим рассказчиков и продавцов историй — в маркетинге, в политике, в религии и за садовой оградой.

Я окинула взглядом Мартина. В его глазах и голосе появлялось странное рвение, когда он говорил о «волшебстве». Мне показалось, что он слишком много выпил. Погода была жаркой, и солнце палило немилосердно, когда он некоторое время сидел рядом со мной у бассейна.

— Еще один коктейль, мэм? — Я вздрогнула от неожиданного вмешательства в мои мысли. Официант, словно по волшебству возникший из ниоткуда, держал в руках поднос с бокалом розового шампанского и еще одной порцией виски со льдом.

— Я пожалею об этом, — пробормотала я, глядя на шампанское.

— Да ладно, это последняя порция, — сказал Мартин. — И это наш последний вечер здесь.

— Ну, хорошо.

Официант поставил передо мной высокий фужер с шампанским.

— А вам, мистер Тайлер? — официант обратился к Мартину. — Освежить?

— Не Тайлер, а Крессуэлл-Смит, — холодно ответил Мартин и выпрямился. Он допил свой бокал и со стуком поставил на стол, как будто у него вдруг испортилось настроение.

Официант собрал пустые бокалы и молча удалился, оставив новую порцию виски на столе.

— Что это было? — тихо спросила я, наблюдая за тем, как официант исчез за темной дверью в задней стене.

— Должно быть, он решил, что мы женаты, когда ты сообщила ему твое имя, — ответил Мартин.

— Я ему ничего не сообщала!

— Сообщила, когда бронировала эти места на сегодняшний вечер.

— Но это ты забронировал места.

— Значит, это произошло где-то еще, и твое имя стало кому-то известно. Не понимаю, почему они предположили, что я ношу твою фамилию. Почему бы не исходить из обратного — что ты носишь мою фамилию?

Я нахмурилась, глядя на него.

— Мартин, я никому не сообщала свое имя. Уверена, что я этого не делала. Кроме того, что за тема…

— Ты не пользовалась кредитной карточкой за последние несколько дней? Не звонила с регистрационной стойки, где могла назвать свое имя? Не бронировала места в бассейне, на оздоровительных процедурах?

— Я… возможно, — мысли с трудом ворочались в голове. — Но я не пойму, отчего такой переполох. Официант просто ошибся.

— Эти люди следят за всем, Элли. Чем больше они знают о клиентах, тем проще им продать тебе что-нибудь, о чем ты даже не задумывалась. Любые мелочи имеют значение для них.

Я икнула, закрыла рот ладонью и хихикнула.

— Что тут смешного, черт побери?

Он смотрел на меня с нервирующей сосредоточенностью, похожей на кота, который подкрадывается к птичке. Внезапно я поняла, что его гложет. Да, он слишком много выпил, но причина его излишеств и раздражительности, по моему убеждению, заключалась в том состоянии, в котором он вернулся в отель после очередной деловой встречи. Что-то расстроило его. Дело обернулось не так, как он надеялся, но когда я начала настаивать, он заявил, что это пустяки. Если подумать, дурное настроение незримо преследовало его весь вечер, несмотря на наши развлечения и приятное времяпрепровождение. Но теперь алкоголь проделал трещину в его фасаде.