Александр Матюхин: Идеальность

— «Просто закопать»… — фыркнула Лера. — Блин, меня бы никто не нашел. Самое ужасно, что и не искали бы.

— Все верно. Ната планировала оставить пару сообщений от твоего имени, где ты говорила бы о том, что просто сваливаешься в другой город. Никто бы не удивился, ты же странная девушка. Короче, повезло, что ты полезла в дом Бельгоцкой. Это спутало все Натины планы.

— Вообще-то, это ты сначала залез в дом к Нате. Не стоит забывать.

Пашка рассмеялся.

— Меня, между прочим, зашивали. Я теперь серьезный ветеран и всё такое. Буду гордиться.

— Я тоже буду тобой гордиться…

Пашка отсмеялся, держась за правый бок, после чего продолжил.

— Нату и Вику арестовали на два месяца. Тебя ждет лечение, сама понимаешь. Ты какую-то чушь несла той ночью. Твоя мать говорит, что ты с ума сошла.

— А Настя?..

— Её похоронили, как положено. — Пашка положил ладонь Лере на лоб. Она почувствовала, какие холодные у него пальцы. — И тебе тоже надо всё это похоронить. Давно пора.

— Кажется, я именно это и сделала, во дворе дачного дома, — шепнула она, собравшись с мыслями. — Похороны прошли успешно.

24 декабря 2019

Папе

Ты единственный остался, кого я по-прежнему люблю.

Знаешь, всегда знала, что кругом лжецы и предатели. Идеальный человек тот, кто живёт сам по себе и ни от кого никогда не зависит. Не должно быть друзей, приятелей, коллег по работе, переписок с незнакомцами.

Сам по себе. Эгоист.

И ещё ты, папа.

Прости, я обожглась так, что раны не заживут никогда. До сих пор чувствую жар предательства на лице.

На меня глазели во время судебного заседания — десятки людей в зале, сотни журналистов, миллионы людей в интернете. Я представляю, как облизывали мои фото прыщавые подростки на форумах, перемалывали косточки, обсуждая, выливали помои, иронизировали, тупо шутили… У меня слишком хорошее воображение. О, я прекрасно всё понимаю.

Ты слышал, о, да, ты слышал всё, о чём рассказывали на суде. Прости, что тебе пришлось находиться там. Прости, что моё «дело» отправило маму в больницу с нервным срывом.

Не знаю, сколько раз сказать «прости» чтобы ты поверил, как мне искренне жаль. Я бы хотела, чтобы всё осталось за закрытыми дверьми, внутри семьи и только там.

Беды, невзгоды, несчастья, болезни.

Ты учил решать проблемы внутри семьи. Я хорошо запомнила уроки.

Какой бы был прекрасный финал, если бы всё закончилось после похорон Дениса. Сначала я так и планировала, ты же понимаешь. Хотела остаться чистейшей в этой передряге и не дать никому повода даже заикаться о нашем браке в негативном ключе. Я и Денис были счастливой парой, а потом одному из нас не повезло. Какой трагизм. Новостные ленты показали бы моё уставшее лицо на редких фото, осветили церемонию похорон, и забыли бы обо мне на много лет. Как я и хотела.

Но ты же прекрасно знаешь, что случилось потом. Я решила избавиться от любовницы. И это правильно. Никто не должен уйти безнаказанным. Предатели умирают.

Мне часто снится сон, сотканный из воспоминаний. Мы с г-жой Бельгоцкой сидим друг напротив друга в уютных креслах у камина. За окном льёт осенний дождь. У меня в руках чашка чая. Я рассказываю г-же, что узнала, с кем же спит Денис. Это случилось за четыре с половиной месяца до его смерти. Я растеряна и обеспокоена. Не знаю, что делать и как реагировать. Г-жа Бельгоцкая гладит меня по ладони и говорит что-то вроде: «Ты знаешь, что делать. Ты сильная, никому и никогда не давай повода сломать тебя. Будь принципиальной, как всегда».

Я помню, что в тот момент решила убить Леру. Просыпаюсь.

Прости меня ещё раз. Во мне слишком много агрессии.

Здесь неплохо.

Разрешают писать письма, кормят и нормально относятся. Не курорт. Тяжелее всего заниматься скучной однообразной работой. Я теперь помощница библиотекаря. Представь, каково это. В библиотеке нет ни одной книги на английском языке. Зато много журналов по психологии, ЗОЖ и о здоровом питании. Буду изучать их, куда деваться.

Закроем гештальт с Риммой Ивановной. Я отравила её, как только узнала о предательстве. Не мой метод, конечно, но так нужно было сделать.

Прости, папочка, любимый, дорогой.

Я бы рассказала тебе как-нибудь. Всю правду. Оставила бы письма или бы написала свою книгу, только для узкого семейного круга. Назвала бы её так же, как хотела назвать книгу г-жа Бельгоцкая: «Идеальность».

Это ведь про меня.

Да и вообще про всех нас в каком-то смысле. Современный мир жесток. Покажешь слабость — сожрут. Отыщут в интернете хоть маленькую грязную деталь в биографии — набросятся и обглодают до костей.