Брижит Обер - ЦиклЭлиза Андриоли. Триллеры. Компиляция. 1-7

— Можно попить воды? Мама? Мама, что с тобой?

— Ерунда, дорогая; ничего страшного. Иди попей на кухне.

— Это из-за Матье ты стала печальная?

— Да, мне немного грустно.

— Но ведь с Матье ничего страшного не произошло: он наверняка доволен, что попал прямиком в рай.

— Да, конечно. Ну, беги же на кухню и попей.

Девочка убегает — легко и быстро.

— До чего же я распускаюсь, когда на меня такое находит. Просто смешно. Счастье еще, что Поля здесь нет — он терпеть не может моих нервных припадков.

И это наш славный Поль, который определенно производит впечатление просто-таки образцово терпеливого человека. Теперь я лучше понимаю, почему Элен кажется обычно такой грустной и отрешенной. Виржини вихрем вылетает из кухни и с дикими воплями бросается в сад. Похоже, смерть ее маленького приятеля вовсе никак на ней не отразилась. Выглядит это довольно странно, если вспомнить, как отчаянно плакала она в тот день, когда он погиб. Наверное, ей каким-то непостижимым образом удалось затолкать все мысли о происшедшем в самый дальний уголок своего сознания и запретить себе вспоминать об этом.

Интересно, который теперь час? Элен снова делает вид, будто читает журнал. Атмосфера в доме какая-то нездоровая; я напряжена до предела: нервы — точно струны у скрипки.

— Мне ни в коем случае не следовало в тот день разрешать Рено играть в саду. Ведь это неизбежно должно было случиться. Неизбежно.

Судя по всему, у нее сейчас начнется истерика; и что же мне делать в такой ситуации?

На всякий случай я приподнимаю палец.

— Heт, Элиза, я знаю, что все произошло по моей вине, я прекрасно это знаю; вам вряд ли удастся убедить меня в обратном.

Я вновь приподнимаю палец.

— Я знала, что это случится, знала; я все чувствовала и ничего не сделала, чтобы это предотвратить, ничего. Его нашла Виржини. Она позвала меня; он лежал на животе, а вокруг — столько крови! Я подхватила Виржини на руки и бросилась к дому — вызвать «скорую помощь». Я не хотела, чтобы Виржини опять его увидела, поэтому вернулась туда и прикрыла его махровым полотенцем — оно почти тут же стало совсем красным… ненавижу красное. Никогда ничего красного не ношу.

Интонации ее голоса постепенно приобретают явно нездоровый оттенок. У садовой калитки раздается звонок. Уфф.

— Добрый день, Виржини; все в порядке, дорогая моя?

Иветта. Наконец она входит в гостиную.

— Ну как, Элен, все в порядке? Мы не слишком задержались? Поль ждет вас в машине, он куда-то очень спешит. Да что с вами, Элен?

— Уже иду. Просто искала в сумке носовой платок: что-то насморк на меня напал.

— Насморк? Должно быть, это сенная лихорадка: такая жара на улице.

— Наверное. Ну что ж, пора мне бежать. До свидания, Элиза, до свидания, Иветта; до скорого. Виржини, мы уходим!

— До свидания.

— До свидания, кроха!

Дверь за ними закрывается.

— О-ля-ля, до чего же это было чудовищно! — восклицает Иветта, принимаясь накрывать на стол. — Если бы вы только видели! Мать хотела броситься в могилу, на гроб — пришлось удерживать ее силой. Поль страшно побледнел. Клод Мондини разрыдалась; ее муж едва не сделал то же самое. Что же до Кэнсонов, то они, похоже, явились туда исключительно для того, чтобы покрасоваться. На Бетти была шляпа с вуалеткой — смех, да и только; а Манюель напялил белый костюм. Мы вроде бы не в Китае живем, чтобы на похороны-то в белом ходить! Иссэра там не было, зато пришел этот молодой инспектор — Флоран Гассен; симпатичный парень, и вид у него очень серьезный — немножко похож на Патрика Брюеля, представляете?

Еще один красавец-мужчина на мою голову. Может, хватит — я и так уже не знаю, что с ними делать!

— Стефан тоже там был, с женой. Вот уж эту дамочку приятной особой никак не назовешь! А у него здоровенный синяк в пол-лица, причем ужас какой распухший. Куда я подевала эту масленку? А, вот она! К тому же жара была такая, что у всех пот буквально ручьями струился. Кюре — молоденький такой, говорил не то с южным акцентом, не то еще с каким — короче, никто ничего толком и понять не смог; а что до последних слов утешения, так я уже что угодно готова была отдать, лишь бы оказаться подальше оттуда. Как только официальная церемония закончилась, Поль кивнул мне, и мы быстренько уехали.

Да, похороны, похоже, выглядели и в самом деле совершенно чудовищно. Любопытно: неужели Поль даже не остановился возле могилы сына? Иветта открыла кран на кухне. Теперь голос ее доносится издалека:

— Жан не захотел пойти туда. Он считает это нездоровым явлением.