Донато Карризи - Дом голосов

Он искал. Потратил на это много сил. Чувствовал необходимость завести новую семью, поскольку та, в которой он рос, осталась лишь болезненным воспоминанием о былом. Возможно, его маниакальное стремление жениться и зачать сына не было таким уж благим. Наверное, Сильвии потребовалось бы несколько больше времени. Им не хватило беспечности начального периода отношений, когда влюбленные друг о друге еще ничего не знают и радуются понемногу, друг друга открывая. В самом деле, был момент, когда решение жить вместе чуть не поставило брак под угрозу. Хотя потом отношения наладились, у обоих сохранилось впечатление, будто они пропустили какой-то отрезок между знакомством и обещанием провести вместе остаток жизни.

— Почему ты никогда мне о нем не рассказываешь?

Джербер, не отдавая себе отчета, так стиснул мобильник, что побелели костяшки пальцев.

— Потому, что даже не в силах сказать о нем: «мой отец»…

Сильвия уже подметила такую странность, хотя данной темы они никогда не касались. Джербер стал звать его синьор Б. , сокращая прозвище синьор Балу , с каким к нему обращались дети, которых он лечил. Более всего то был способ выразить презрение к родителю, которого больше не было.

— Ты так и не захотел рассказать мне, что произошло между вами, — заметила Сильвия с явным огорчением.

Но у Пьетро не хватило духу раскрыть секрет.

— Пожалуйста, давай сменим тему. Сам не знаю, почему я об этом заговорил.

— Конечно. Только одно, последнее, — настаивала жена. — Если ты так его ненавидишь, почему занимаешься тем же самым?

— Потому что, когда я обнаружил, кто он на самом деле, было уже слишком поздно.

Сильвия оставила этот разговор. Пьетро был ей за это благодарен. Возможно, когда-нибудь он будет в состоянии открыть ей правду, но пока хватит и этого.

— Моя ассистентка недавно принесла пакет, — сказала жена, когда они уже закруглялись. — Я хотела дома с тобой поговорить, но раз уж ты позвонил…

— Что за пакет? — встревожился Джербер.

— Кажется, книга: кто-то оставил ее у меня в кабинете для Марко.

Он быстро завершил звонок, стараясь не напугать Сильвию. Потом схватил плащ, промчался по лестнице дворца и подозвал такси.

Тревога пожирала его: мысль о том, что его сын — его мальчик — может оказаться в опасности по его вине, делала его беззащитным и в то же время переполняла яростью.

Он назвал таксисту адрес яслей и попросил ехать как можно скорее. Тем не менее путь показался ему нескончаемым.

На что бы вы были способны пойти, чтобы защитить своего сына?

Ханна Холл сказала «защитить», не «уберечь». Может, слово было выбрано случайно. Но ему казалось, что ни один сигнал, исходящий от этой женщины, не является случайным.

Подъехав к яслям, он расплатился с таксистом и бросился к двери. Переступив порог, остановился, изумленный и растерянный. Ощущение бессилия внезапно овладело им.

Его встретил серебряный звон десятков колокольчиков.

Он пошел на звук по длинному коридору до общей комнаты с лабиринтом туннелей, горок и надувных матрасиков, где его наконец встретила одна из нянечек.

— Это папа Марко, — узнав его, сердечно проговорила та. — Вы так рано пришли за ребенком?

Джербер увидел сына, который играл с другими детьми: карабкался на модули, ползал по туннелям. У всех на щиколотках были красные атласные ленточки. А на ленточках — маленькие колокольчики.

Психолог порылся в кармане и вытащил тот, который ночью снял с ноги сына. Заколдованную штучку, которая, если верить Ханне Холл, возвращает из земли мертвых.

— Это такая звуковая игра, мы уже несколько дней ее проводим, — объяснила нянечка, не дожидаясь вопроса. — Детям очень весело.

Но Пьетро Джербер не знал, испытывать ли ему облегчение.

— Если Ханна Холл видела колокольчик на щиколотке Марко, значит она, будучи под гипнозом, солгала, придумала эту деталь.

— Суть в том, что эта женщина видела нашего сына, — раздраженно бросила Сильвия. — Это значит, что она наблюдает за нами на расстоянии, а может, даже и выслеживает.

— Зачем бы ей понадобилось намеренно вставлять выдумку в свой рассказ, зная, что, со всей вероятностью, я это обнаружу?

— Может, затем, что она психопатка? — подсказала жена.

Но Пьетро Джербер не успокаивался. Повторялась история с листком, на котором было написано имя Адо. Странность за странностью: тайна вокруг Ханны Холл сгущалась, и это сводило психолога с ума.